– Ах,- сказала она,- ты был прав. Здешний воздух тебе на пользу. А в Москве по тебе все скучают. Объявились твои друзья, звонят наперебой. Всем ты стал нужен.

– Не может быть,- сказал Илья.

– Да, да, звонят вовсю. Кстати, в этом доме напротив,- ты интересовался,- так вот, там лет пять никто не живет. Хозяин умер, наследники за границей, в Бирме, что ли. Или в Непале. А жил в нем - мне Наташа Артемьева рассказывала - один чудак. Художник. Картины его, правда, нигде не выставлялись. И делал он восковые фигуры. Зачем - никто не знал. Во всяком случае, он ничего не продавал.

– Восковые фигуры?
– спросил Илья деланно ровным голосом.

– Да. И исчез он из своей московской квартиры при загадочных обстоятельствах.

– При каких же?

– Заперся дома и много дней не выходил. Когда взломали дверь, квартира оказалась пуста. Только окно в мастерской распахнуто настежь. В феврале. На восьмом этаже. И с тех пор никаких следов.

– Действительно, история,- сказал Илья.

– И еще Наташа рассказала, что в детстве, когда она приезжала сюда на лето, бабушка строго-настрого запрещала ей подходить к забору перед этим домом.

– Почему?

– Не знаю. Боялась чего-то.

– Понятно,- сказал Илья.- И Наташа никогда не нарушала запрет?

– Говорит, что нет.

– А тот художник, говоришь, исчез через окно?

– Неизвестно.

– Странная история. Впрочем,- усмехнулся Илья,- свое окно распахнуть может каждый. Даже обязан.

– О чем ты?
– спросила Ванда.

Илья не ответил.