Вроде все, шесть мешочков и один ящичек, ларец наверху и еще что-то есть в одной винной бочке.

Стуки сверху, вроде, поутихли, чтобы потом, с новой силой и азартом, снова начаться.

Девушка что-то кричит, со второго этажа и я поднимаюсь туда, стараясь не наступить на что-то и не рассматривать внимательно, что она здесь натворила.

— Один, еще жив был, ну я ему, напоследок, яичницу расколотила! — восторженно кричит она, глядя на одного из щитоносцев.

— Всех оприходовала? — спрашиваю я.

— Всех, еще бабы остались.

— Давай, с ними потом. Пойдем наверх, поговорим. Сходи, умойся, — предлагаю я, видя ее забрызганное чем-то лицо и безумные глаза.

Она соглашается, и исчезает внизу.

Так, я же кухню еще здесь не видел, — понимаю я и иду за ней следом в лавку, где открываю одну из дверей, про которые совсем забыл. Их тут две и одна ведет на саму кухню, вторая — в обеденный зал, как я понимаю. Время завтрака работящих и бесчеловечных нелюдей уже прошло, когда открыли дверь лавки и появился я своей персоной, до обеда еще долго. Если и была кто-то из гномих на кухне, наверняка, она поднялась по вон той узенькой винтовой лесенке на второй этаж, где и напала на меня из-за панелей, размахивая огромных тесаком, как я сейчас вспоминаю.

Поднимаюсь по лесенке и точно, попадаю в небольшой коридорчик, оканчивающийся теми самыми распахнутыми панелями, где валяется одна из женщин Рыжих в поварском переднике. Ее я убил длинным ударом в глаз, не дав дотянуться до меня своим тесаком.

Все же, за несколько месяцев тренировок с ножами и мечом, я стал гораздо увереннее управляться с холодным оружием. Против настоящего воина выйти, точно, не рискнул бы, но, с бабами Рыжих, статью напоминающих крепких мужиков, справился легко. Конечно, когда не переживаешь, что тебя достанут острым металлом, все не так и сложно получается.

В коридорчике еще одна дверь, ведущая в пустую комнату, где не обнаруживаю ничего интересного и поднимаюсь на третий этаж, там уже ждет меня девушка, все еще в сорочке, изрядно забрызганной кровью.

— Так, у тебя есть час, чтобы решить, что делать. Куда ты можешь уйти?

Она задумывается и начинает, только теперь, после осуществления мести, какой она уж получилась, задумываться, как жить дальше. Похоже, что уже попрощалась с жизнью и думала только о мести и смерти все время.

— Займись своей одеждой, найди что-то в шкафах, что сможешь одеть на улицу. Я дам тебе денег, то есть, эти уроды выплатят тебе на несколько лет вперед. Я скоро уйду и лучше, чтобы мы не встретились в Талаке.

— Я подумаю, — отвечает девушка, наматывая прядь на палец.

Она ничего такая, для степнячки, приятное, немного плоское лицо, вполне симпатичное, говорит неплохо, на принятом в Талаке, черноземельском, наряду с местным, языке.

Понятно, что страшных и уродливых Рыжие не принимали от местных подонков, в качестве добычи.

Я пока переношу все добро в комнату Старшего и начинаю осматривать свою добычу.

Впрочем, все, как и везде, в мешочках около шестисот золотых, в ящичке камни, разноцветные, разложены по отделениям и размеру. Плюс еще сто пятьдесят золотых и алмазы в ларце, немало женских, дорогих украшений.

Что же, помимо доброго дела, искоренения гадкого народца, спасения одной человеческой девушки от страшной участи быть затраханной и, потом, замученной местными нелюдями, я еще неплохо и денег поднял. Заодно вырвал ядовитые клыки у всех, кто организует поиски пропавшего клана в Асторе, без постоянного финансирования такой процесс сразу прекратится.

Хотя, придется быть наготове, что кто-то, узнавший поболее других, появится на горизонте, чтобы испытать свою удачу в вымогательстве.

Теперь я спускаюсь вниз, подбираю один из топоров. валяющихся на втором этаже и слышу, как снова воет пленник на колу, похоже, степнячка не забывает про него. Впрочем, все справедливо, тот, кто продает нелюдям для отвратительных вещей своих сограждан, не заслуживает ничего, кроме страшной и очень долгой смерти.

С долгой придется немного поторопиться, по моему плану живых в доме-крепости не должно остаться.

Выбиваю топором крышку бочки, выливаю ее на пол и, с удовольствием вдыхая пары плотного вина, вытаскиваю из нее три мешочка с камнями, как я понимаю. Несу их на кухню, где макаю в бочку с водой, избавляясь от ароматного запаха. Вскоре там же появляется и девушка, нашедшая в одном из мест подвала свою одежду и теперь выглядящая как типичная местная жительница.

— Я подумала. Ты же наемник, я хочу пойти с тобой. В моем роду меня не примут, то есть, замуж меня никто в степи больше, после этого, не возьмет, меня ждет безрадостная жизнь в приживалках своего рода. Теперь, когда ты меня спас, я хочу стать сильной и помогать тебе. Ты смог убить всех Рыжих, значит, ты самый сильный воин и я буду рада отдать жизнь за тебя.

— Может, никто и не узнает? — намекаю я, что я никому не скажу, а остальные тоже промолчат.

— Меня не было дома три дня, старшие женщины сразу же возьмутся смотреть меня и все, навсегда я стану неприкасаемой, — отбивает мой аргумент девушка и называет себя, — Меня зовут Алдан и я приношу тебе, смелый мужчина, клятву верности.

Да, события развиваются быстро, придется решать вопрос со спасенной. Проще всего было бы чиркнуть ей по шее клинком и она умерла бы, с радостью избавляясь от насилия и мучений. Только, теперь, уже нельзя и я, в принципе, готов сделать одно доброе дело, совсем в моих глазах оправдывающее весь этот забой клана нелюдей.