Баюн встал с кресла, в один прыжок пересек кабинет и достал из шкафа два бокала и бутылку с чем-то темным.

— Выпей, — предложил он.

— Не пью, — тряхнул головой Кощей.

— Это валерьянка, — криво усмехнулся Баюн, демонстрируя клыки. — Тебе сейчас как раз.

— Я хочу видеть жену.

— Да пожалуйста, только когда она будет пытаться выцарапать тебе глаза, меня на помощь не зови, мне части моего тела пока что дороги и не только как память.

Кощей помолчал немного, а потом позволил себе рухнуть в кресло для посетителей. В отличие от мягкого вольтеровского кресла Баюна это было деревянным и явно позаимствованным из подвалов святой инквизиции, но Кощей не обратил внимания. Трон в его замке был куда жестче.

— Настолько плохо? — спросил он.

Баюн вздохнул. За последние пару веков они редко разговаривали как друзья, которыми никогда впрочем и не были, но сейчас коту вдруг вспомнился широкий темный пустой двор, тишина и холод парадных зал, ледяное дыхание подвалов. Кощеев замок был стылым гиблым местом, и он коротал в нем века, захлебываясь в своем одиночестве, позволяя холоду стен проникнуть внутрь, выстудить кровь, отравить себя. Когда-то давно Кощей любил остановиться возле Баюнова столба и поговорить. Он возвращался из дозора перед рассветом, и кот привык к нему, перестал бояться, хотя кровь кричала и требовала растечься лужицей перед ногами того, кто мог раздавить его, просто подняв бровь. А потом что-то случилось, и Лес стал открывать тропы в другой, ранее неведомый им мир, и по ним пошли те, кому было скучно, или мало, или кто просто быстро сообразил, как использовать эту возможность в своих целях. И в день Великого совета Лебедь собрала их всех и сказала, что исход должен быть проконтролирован, что нельзя наводнять человеческий мир без правил. Она поделила территорию, поставила во главе каждого куска своих ставленников, и там, где были несогласные, лихо орудовал меч Гвидона и тридцати трех его верных богатырей во главе с Черномором.

Кощей не явился на Совет. Он отказался вести переговоры с Лебедью. Ходили слухи, что она сама спускалась в Подсолнечное царство, но Баюн всегда думал, что это просто домыслы. С другой стороны, удалось же ей договориться с Полозом… Тех, кого Лебедь не могла одолеть, она предпочитала держать в союзниках.

Кощей в этом мире не показывался, Баюн был занят своей новой должностью, в Нави больше не появлялся, и понятия не имел, что Кощей бывает здесь, пока однажды его царь совершенно спокойно не зашёл к нему в кабинет и не положил на стол свидетельство о смерти. «Томилин Федор Адамович», — прочитал Баюн.

— Я тут умер недавно, — обронил Кощей так, словно в последний раз они виделись вчера, а не пару столетий назад. — Теперь надо бы воскреснуть.

— Что ж ты своими связями не воспользовался? — буркнул Баюн.

— Нужно воскреснуть без концов в человеческом мире, — спокойно пояснил Кощей.

— Лебедь узнает…

— Оно и к лучшему, — улыбнулся Кощей. — В конце концов, я на ее территории, пора поздороваться.

Баюн так и не понял, отчего пора пришла именно тогда. По своим связям он узнал, что Кощей все это время проработал в прокуратуре в Санкт-Петербурге и получил в криминальном мире прозвище Палач. Однако переехав в Сибирь, он с этим завязал и открыл частную практику в качестве представителя по гражданским делам. Все это выглядело странно, но особо думать об этом было некогда. Дел у Конторы становилось все больше и больше, а сотрудников отчаянно не хватало, и когда через год им срочно понадобился консультант по темной магии, Баюн рискнул спросить должок, а Кощей неожиданно легко согласился. Коту даже на мгновение показалось, что он ждал этого. А дальше все было тяжело и просто одновременно. И вот теперь…

Василиса вошла в кабинет с высоко поднятой головой и посмотрела на Кощея с таким омерзением, что Баюну, в принципе жалости не ведающему, наконец удалось испытать это чувство. Кощей подскочил.

— Я бы вас оставил, — вздохнул Баюн и уселся в свое кресло, — да боюсь, вы друг друга поубиваете.

— Мне тут сказки рассказывают, — холодно и резко начала Василиса, прожигая Кощея немигающим взглядом, — будто мы с тобой женаты. И я очень надеюсь, что сейчас ты прекратишь этот фарс, и мы больше никогда не увидимся.

— Василиса… — начал было Кощей.

— Не смей, — прошипела она и сделала шаг назад. — Мне с тобой в одном здании находится мерзко, не то что в кабинете. Я понять не могу, почему все коллективно поддерживают эту шутку. Какое-то групповое помешательство? Или магия? Твоих рук дело?

— Василиса…

— Я предупредила. Не смей приближаться ко мне! Что за цирк…

— Василиса, — перебил Кощей. — Кольцо на твоем пальце.

Василиса резко перевела взгляд на руку и споткнулась об ободок кольца, намертво сжавший слезу черного мориона.

— Что это? — нахмурилась она. — Я и не заметила… Опять какая-то магия?

— Нет, — ответил Кощей. — Это обручальное кольцо, которое надел тебе на палец я, и ты носишь его последние пятнадцать лет.

Василиса схватилась за кольцо и попыталась стянуть, но оно ожидаемо не поддалось. В кабинете запахло грозой.

— Издеваешься? — выплюнула она.

— Нет, — Кощей сделал еще шаг вперед. — Оно зачаровано таким образом, чтобы снять его мог только я. Считай это мерой предосторожности.

— Кандалы?! — почти в истерике пискнула Василиса.

— Мой способ узнать, если тебе понадобится помощь, и быстро тебя найти.

Василиса перевела взгляд на Баюна, но тот лишь кивнул, подтверждая слова Кощея.

— Отлично! — засмеялась она. — Вот сейчас мне нужна помощь. Я понятия не имею, что за игру вы тут ведете, но… Снимай!

И она протянула руку вперед так, словно хотела, чтобы та на время отделилась от нее.

— Я не стану, — ответил Кощей. — Ты моя жена и находишься под моей защитой. Послушай, давай спокойно поговорим. Я абсолютно уверен, что ты находишься под воздействием какой-то магии. Необходимо установить что это, и тогда мы поймем, как все исправить. А для этого нужно…