– Мне бы поспать чутка, – робко просит он.

Но дети вырываются из Машиных рук и вешаются на него. А собаки трутся о колени. И едва Айболит садится в кресло, как кошки, фыркая на собак, занимают почетные места на спинке и подлокотниках. А дети устраиваются на коленях.

– Малышня! – вздыхает повзрослевшая Ёлка и, смешно двигая попой, оттирает детей и тоже устраивается у него на коленях.

– Ну ты-то куда, Ёлочка? – осмеливается возразить он.

– А я разве не твоя девочка? – немедленно обижается она.

– Моя, конечно! Все мои! – он целует теплую макушку и принюхивается.

Их кухни доносится аромат яблочного пирога.

Что со мной? Айболит устало потёр глаза. Что это было? Странное и бредовое кино! Может, заснул на ходу? Тебе нужно выспаться, дорогой доктор. Недаром в Евангелии от Луки сказано: "Врачу, исцелися сам!" Иначе как ты собираешься исцелять других, если у тебя глюки? Да еще такие термоядерные! Хватит! Домой и в люлю! Спокойной ночи, малыши! Айболит хотел выйти из круга, но в этот момент в круг вихрем ворвался Рафик. Он закружился вокруг Маши с такой скоростью, что по рядам гостей прошёл ветер. Она остановилась, растерянно посмотрела на Рафика и схватилась за виски.

Что это с ней? Айболит сделал шаг вперед. Маша закрыла глаза, покачнулась и упала в обморок. Айболит едва успел ее подхватить.

– Воздуха! Дайте воздуха! Разойдитесь! – закричал он и повернулся к выходу.

– Эй, дай ее мне! – Амир протянул руки.

– Я просто вынесу ее на воздух, – возразил Айболит.

– Я сам вынесу, – не уступил Амир. – Дай, Пилюлькин! Не кипешуй!

Айболит не ответил и молча повернулся, решительно направившись к двери.

– Ты не слышал, что тебе сказали? – Рафик перегородил ему дорогу. – Ты тупой или прикидываешься? Убери руки от чужой бабы!

– Я ее личный врач, – тихо ответил Айболит.

– Ты никто! И звать тебя никак! – прошипел Рафик. – Быстро убрал от нее лапы и передал Амиру!

– Хватит уже! – подоспевший на помощь Нисим схватил его за плечо и отшвырнул в сторону. – Нашёл время, ишак! Ваня, неси ее на воздух!

Айболит быстро пошел к выходу. Амир поспешил за ним. Рафик болтался позади, выглядывая из-за плеча отца.

– Кресло возьми! – приказал Нисим сыну.

Рафик молча взвалил на плечи кресло и понёс на улицу.

Айболит осторожно усадил Машу в кресло. Она открыла глаза и непонимающе посмотрела на него

– Всё хорошо, – Айболит взял ее за руку, нащупывая пульс. – Это бывает. Нервы, духота, сейчас пройдет.

– Можно мне воды? – попросила она.

– Конечно, – Айболит встал.

– Я принесу! – Амир пошел в ресторан.

– Тебе легче, дочь? – Нисим склонился над Машей.

– Да, сейчас воды попью и будет хорошо, – виновато улыбнулась она. – Извини, папа!

– Да что ты! Ничего страшного! Со всеми может случиться, – Нисим погладил ее по руке.

Амир вернулся со стаканом воды, протянул его Маше и шепотом спросил:

– Что это с ней? Она что какая-то больная?

– Да нет, – успокоил его Айболит. – У нее женские дни, и так организм на пределе работает.

– Чего это на пределе? У них же каждый месяц эта история, – пожал плечами Амир.

– Ну и что? Думаете, это легко? – горячо возразил Айболит. – А вы знаете, что каждая женщина в эти дни испытывает до семи видов боли? И в этот момент как раз помолвка, духота, напряжение, стресс, узкое и неудобное платье. Да еще и каблуки. Вот и упала. Ей сейчас нужно отдохнуть. Понимаю, что мероприятие важное. Понимаю, что люди приглашены. Но думаю, что стоит это всё свернуть и повезти ее домой отдыхать. Она сильно измотана. Это явно видно даже без анализов. Боюсь, при таком уровне стресса будет совсем не готова к перелету в Израиль, подготовке к свадьбе и тому, что для вас важнее всего. Вы бы ее поберегли. Это я вам как врач говорю.

– Я понял, – кивнул Амир. – Ладно, в принципе, мы и так уже собрались заканчивать. Ночь на дворе. Если ты говоришь, что она на нуле, тогда отправим девушку домой.

– Ты его не слушай, Амир! – вдруг вмешался в разговор Рафик. – Он тебе еще и не такого наговорит! В лицо улыбается, а сам ненавидит нас!

– Что ты несёшь? – возмутился Нисим.

– А что не так? – Рафик еще больше завёлся. – Он даже свою мать не привел на помолвку. Брезгует нами. И свою дочку тоже дома оставил. Это неуважение ко всем нам! Где твоя любимая внучка, отец, а? – обратился он к Нисиму.

Тот промолчал. Но в его взгляде, устремлённом на зятя, читался немой упрек: видишь, сынок, все всё понимают. Рафик ловко и привычно наступил на любимую мозоль кованым сапогом. Что-что, а манипулировать отцом и подливать масло в огонь он умел, как никто другой.

Как же Айболит устал от этого постоянного перетягивания каната! Ёлка была тем самым якорем, который намертво привязал его к горской родне.

– Одиннадцать лет, – мысленно напомнил он себе. – Они пролетят быстро. Перетерпи. Ради Ёлки, ради матери, ради себя самого. И тогда ты всех пошлешь на хутор бабочек ловить.