Джозеф Пекиньи (Joseph Pequigney) отметил: «Вступительный порыв к действию даётся через выражение одного убедительного случая... где первейший способ сохранения себя — это, с помощью продолжения рода, к которому неустанно призывал автор в первых четырнадцати сонетах и ещё дважды», — резюмировал критик Джозеф Пекиньи.

(Pequigney, Joseph. «Such Is My Love: A Study of Shakespeare's Sonnets». Chicago: University of Chicago, 1985. Print, p. 7).

«Личность «прекрасного юноши» неизвестна; хотя есть два ведущих кандидата, которые также считаются «Mr. W.H.», упомянутыми в посвящении кварто 1609 года: «Генри Райотсли, третий граф Саутгемптон (Henry Wriothesley, third earl of Southampton) (1573—1624), или Уильям Герберт, третий граф Пембрук (William Herbert, 3 Earl of Pembroke) (1580—1630) ».

(Crosman, Robert. «Making Love out of Nothing at All: The Issue of Story in Shakespeare's Procreation Sonnets». Shakespeare Quarterly 41.4 (1990): 470-488. Folger Shakespeare Library in association with George Washington University. Web, p. 477).

«Оба были покровителями Шекспира, но в разные периоды времени — это Райотсли в 1590-х годах и Герберт в 1600-х годах. Хотя сама идея о том, что «Прекрасная молодёжь» в лице «Mr. W.H.», представляла одного и того же юношу, где критики зачастую высказывали сомнения, и считали возможным, что «Прекрасная молодёжь» может быть основана на одном человеке в первых 17-ти сонетах и другим человеком в остальных сонетах, посвящённых юноше», — резюмировала критик Кэтрин Данкан-Джонс.

(Duncan-Jones, Katherine. «Shakespeare's Sonnets». Bloomsbury Arden 2010. ISBN 9781408017975. p. 55).

«В сонете 1 повествующий вступил в спор с юношей по поводу продолжения рода», — прокомментировала критик Хелен Вендлер (Helen Vendler), таким образом подвела итог сонету 1. Продолжила мысль: «Различные риторические моменты этого сонета (обобщающее размышление, упрёк, предписание, пророчество) проницаемы для метафор друг друга, так, что роза философских размышлений даёт бутон прямого обращения, а голод обращения даёт обжору, который, в эпиграмме, съедает всё, что причитается миру».

(Vendler, Helen. «The Art of Shakespeare's Sonnets». Cambridge, Massachusetts: Belknap of Harvard UP, 1997. Print, p. 46. ISBN 9780674637122).

«Сонеты Шекспира не совсем соответствуют форме сонета эпохи Возрождения, установленной итальянским поэтом Петраркой», — согласно утверждению критика Роберта Мэтца (Robert Matz), он продолжил: «... таким образом, Шекспир трансформировал условности сонетов».

«Сонеты часто повествуют о романтической любви между повествующим и юношей, но Шекспир этого (почему-то) не делает. Вместо этого Шекспир призывал молодого человека заняться сексом и произвести потомство с женщиной в браке», — сделал выводы критик.

(Matz, Robert. «The World of Shakespeare's Sonnets: An Introduction». Jefferson, NC: McFarland &, 2008. Print, pp. 77—78).

«Шекспир вводит темы и темы, которые были необычны в то время. Аудитория Шекспира истолковала бы такой агрессивный тон, как совершенно неподобающее поощрение «продолжения рода».

На самом деле, другие сонеты того времени почитали целомудрие. Однако Шекспир «не превозносит целомудрие возлюбленной, а вместо этого обвиняет молодого человека в ненасытном самоедстве в его отказе произвести на свет «нежного наследника», который продолжил бы его красоту после неумолимого увядания, связанного со старением».

(Schoenfeld, Michael. «The Sonnets. The Cambridge Companion to Shakespeare's Poetry». Ed. Patrick Cheney. Cambridge: Cambridge UP, 2007. Print, pp. 125—143. ISBN 9780521608640).

«Этот сонет является первым из собрания сонетов, опубликованных в кварто 1609 года. По словам Хелен Вендлер (Helen Vendler), «...этот сонет может быть «как указатель к остальным сонетам» главным образом потому, что он вводит «в игру такое множество концептуального материала»; похоже, это сознательная основа, заложенная для всего остального».

Критик Вендлер предположила, что из-за «...огромного обилия значений, образов и концепций, важных в последовательности, которые задействованы» и «количеством значимых слов, привлечённых к нашему вниманию» в этом сонете, он, возможно, был составлен в конце процесса написания, а затем размещён сначала «в качестве предисловия» к остальным».

(Cambridge, Massachusetts: «Harvard University Press», 1997, p. 47).

Филип Мартин (Philip Martin) отметил, что «... сонет 1 важен для остальных, потому что в нем «сразу изложены темы для следующих сонетов, а также для последовательности в целом».

(Martin, Philip J. T. «Shakespeare's Sonnets; Self, Love and Art». New York City, NY: Cambridge University Press, 1972. Print, p. 20).

Критик Джозеф Пекиньи (Joseph Pequigney) предположил, что «... сонет 1 смог «подходящим способом» начать наименее традиционную из последовательностей, так часто повторяющих любовных сонетов поэтов эпохи Возрождения».

Он продолжил: «Это обеспечивало «производство метафорических мотивов», которые будут повторяться в последующих сонетах, особенно в следующих четырнадцати или около того; что предоставило понимание красоты и времени и их взаимосвязи, а также эмблему розы, всё то, из чего была составлена «значимость образов в других сонетах»; и что показывало тему воспроизведения, которая будет затронута во всех, кроме одного из шестнадцати последующих сонетов».