Я сжал зубы до хруста и боли, вскинул винтовку и начал стрелять. Отдача била меня в плечо, ствол задирало вверх, сломанное ребро заболело сильнее, но я продолжал палить одной длинной очередью.

– Сдохни, – прохрипел я.

Краст получил пулю в плечо и прыгнул за диван. Я за ним, но он кинулся на меня снизу и схватил за ноги.

Я долбанул его прикладом по голове изо всех сил. Приклад треснул, но Краст меня не отпустил. Живучий ублюдок, залитый чёрной кровью, пытался меня повалить.

Одна его рука болталась, как ветка. У него только один глаз, второй опух и исцарапан. Они ему показали, но он ещё брыкался.

Я упал, стукнувшись затылком, но лягнул мартира по морде изо всех сил. Рядом валялся меч Серёги, залитый чёрной и красной кровью. Сам Серёга лежал рядом, смотря в потолок застывшим взглядом.

– Мне плевать на сделку, – сказал Краст. – Я прикончил их, прикончу и…

Он схватил с пола ножницы и ткнул их мне в живот. Я взревел от боли, схватил меч Серёги и взмахнул наугад. Будто попал по железному столбу, но на пол посыпались пальцы Краста.

– Сдохни, уёбок! – я лягнул его ещё раз, достал мечом в морду и начал подниматься. – Пидор, я с тебя за это срежу шкуру живьём.

Я ударил ещё раз, но промахнулся. Краст брызнул мне в лицо кровью, отвратной, вонючей и очень горячей. Я отошёл на шаг назад и споткнулся о тело Пахи.

Краст побрёл на выход, сильно качаясь.

– Стой, сука! – я начал подниматься и рывком вырвал ножницы.

Тёмная венозная кровь полилась по штанам.

– Стой! Стоять, гнида!

Я опять споткнулся. Он не уйдёт. После всего этого, но…

– Макс, – услышал я за спиной.

Кто-то жив. Я выронил меч и огляделся. Это не Лера и не Света, лежащие рядом, под окном. На них упала занавеска, так что видны только лица.

Это не Серёга, у которого я взял меч, и не Паха. Алекс тоже не мог это сказать со сломанной шеей.

И это не профессор Шульц, лежащий в углу с разбитой головой.

– Макс, – Кирилл, сидящий у стены, откашлялся и сплюнул кровь на грудь. – Мы почти успели.

Я бросился к нему.

– Я всё исправлю, Кирюха, – прошептал я. – Я всё исправлю, как раньше. Вы все будете живы.

Нет, это ложь. Больше нет никаких циклов, никаких вторых шансов, ничего.

Всё кончено.

С улицы слышался бой, очень короткий. А потом завелась вертушка. Ублюдок уходил.

Но я должен спасти хоть кого-то. Ну хоть одного единственного.

Я схватил лежащее на полу полотенце и прижал к ране в животе Кирилла.

Не выкарабкается. С такой раной, как он вообще ещё жив?

– Паха ему так по морде зарядил и руку сломал, – с трудом сказал Кирилл. – Ты бы видел. А Лера… почти его достала… она ружьё достала из шкафа. Света ему глаз выцарапала. И Серёга с Алексом молодцы. Мы ему таких пиздюлей вставили…

Он засмеялся через боль.

– Тише, – прошептал я. – Молчи, Кирилл. Я видел. Вы его отделали.

– В кармане, – прерывисто сказал он. – Пришлось сфоткать на цифру, – он усмехнулся. – Но ты же не будешь проявлять плёнку. Надо ещё одну вещь сделать. Не забудь.

Я достал из кармана его брюк смартфон. Там снимок листа бумаги, где нарисован темпоральный крест и сам главный мартир. Завершающий штрих ритуала. Это самая простая часть, которая мне понравится. И ещё один снимок.

С той формулой, когда мы вызывали Пожирателя. Зачем это?

– Держись, Кирюха, – сказал я. – Хоть ты выживи. Почему вы не подождали меня?

– Так надо, – он едва усмехнулся. – Сейчас я вспомнил… что всё это уже было. И что мы были с тобой в Храме много раз… и что один раз ты сказал, что ты не Макс, а он умер. И как мы постоянно нападали на Шувалова. Я иногда это всё вспоминаю, но ненадолго.

– Тише, Кирилл.

Вертолёт поднялся в воздух и улетел. Скоро я отправлюсь за ним. Но не сейчас.

– И сейчас я помнил, – продолжил Кирилл, морщась от боли. – Что, если бы мы не провели ритуал, ты бы погиб в столице. И всё началось бы сначала… Ведь так было в прошлый раз, помнишь?

– Не было прошлого раза, – сказал я. – Это же первый.

– Все согласились сразу… никто не сомневался, – он сплюнул ещё кровь. – Но я помню кое-что ещё. Поближе.

Я наклонился, и Кирилл прошептал мне на ухо:

– Он обязан ответить на твой вопрос. Задай его. Или он тебя обманет.

А потом он закрыл глаза и больше не дышал.

Я отошёл, сжал кулаки и закричал до хрипа в горле, а потом изо всех сил ударил кулаком в зеркало. Осколки врезались в кулак. Но боль не помогала. И кровь уже бесполезна.