— У нее есть связи… — вот на этих словах Самира расхохоталась, запрокинув голову.

— О, Аллах, и ты ей поверила?!

— Я…

— Дурочка! Слов нет! — она всплеснула руками.

— Ладно, давай сделаем так. — Самира отсмеялась и, наконец, посерьезнела. — Готовь своего сына к операции, клади в клинику, я дам тебе адрес. С нужными людьми я свяжусь сегодня, все организую. Но с тебя не только помощь мне, но и кое-что еще.

— Что? — неуверенно протянула я.

— Во-первых, все это появится в моем инстаграм, нужно поддерживать образ феи, успешной бизнес-леди, модели, красотки и прочее-прочее. Мы полностью осветим это так, как я скажу.

— Без проблем. — Мне действительно было плевать, пускай хоть в консульство сообщает, что помогает моему сыну. Лишь бы помогла.

— Ну, а во-вторых, ты будешь моей должницей. И в тот момент, когда я скажу подыграть мне, ты подыграешь. Если я скажу уйти — ты молча и тихо уйдешь с работы. Если я скажу предать кого-то, ты предашь. Если скажу — прыгни, ты спросишь, как высоко. Это ясно?

— Без проблем, — повторилась я, понимая, что мне даже не интересно все, что скажет Самира. Надо будет, я ей готова ноги целовать, только пускай поможет Игорю.

— Ну… — Самира победно и самоуверенно улыбнулась, поднимаясь с кресла. Мне кажется, она ощущала себя королевой, перед которой преклонялся весь мир. — Тогда договорились?

— Договорились.

Самира сдержала свое слово. И что-то мне подсказывало, что она оказалась права на счет Камилы. То есть, человек, у которого была возможность сделать, взял и молча сделал. А Камила только тянула кота за хвост. Значит, я все правильно сделала, и терзаться угрызениями совести мне не стоило.

Единственное, о чем предупредила жена Мадина — не высовываться раньше времени. То есть все, и операция, и ее инстаграм, и новость об этом, не должны были стать достоянием общественности до тех пор, пока она не скажет.

Я согласилась, потому что, по сути, мне было все равно. Хоть сейчас, хоть потом, хоть никогда.

Взяв у Камилы пару дней отгула и заявив, что они срочно нужны мне из-за здоровья, я сделала все, как велела Самира. Положила Игоря в больницу, в обычный стационар. И как только я оформила сына, его на следующий же день перевели в другую клинику. А операцию назначали через неделю. Врачи взяли все необходимые анализы и, получив нужные результаты, дали добро хирургам.

Игоря прооперировали в лучшей клинике города и отправаили сначала в реанимацию, а затем — сразу же в реабилитационный центр.

Все это время я прожила как на иголках, приходилось и работать, чтобы Камила ничего не заподозрила, и мысленно быть с сыном. Я даже не помню, когда в последний раз ночевала дома, практически все время после работы я проводила в больнице, с ним. Но, самое главное, то, что меня радовало и придавало сил все это время не свалиться замертво — это то, что операция прошла успешно. Врачи давали хорошие прогнозы и при правильном, а также долгосрочном реабилитационном периоде, который нам полностью оплатили, Игорь должен был полностью выздороветь.

Это было то, о чем я мечтала последние годы. Долгие шесть лет после того, как нам поставили этот сложный диагноз.

Месяцы отчаяния, слезы, истерики, безысходность… все осталось позади. Теперь перед нами с сыном маячило светлое будущее. Выстраданное, вымученное, заслуженное…

И этим я была обязана Самире.

Вот такая вот странная ирония судьбы.

Жизнь моего сына спасла жена некогда любимого человека, моего бывшего жениха и отца этого самого ребенка.

Удивительно, но факт, а жизнь была странной, воистину странной штукой. И мы с Игорем были живым тому доказательством.

Сейчас, месяц спустя, когда он находился в реабилитационном центре, я стала больше походить на человека. Стала иногда ночевать дома, ужинать и совсем немного отдыхать. До недавних пор все это было позабыто. Наверное, и настроение мое улучившееся было видно окружающим. Камила то и дело подозрительно на меня смотрела, Самира довольно ухмылялась, а вот Мадин… Мадин меня удивил.

Отчего-то, он позвал меня разговаривать к себе в кабинет, и случилось это сегодня, когда Самиры не было. Она еще вчера уехала к родне и обещала не появляться дома три дня. И, о, удивление, надо же, именно в этот день Шумахов решился со мной на разговор!

— Вы что-то хотели? — Я не хотела находиться в его кабинете даже одну лишнюю минуту. Работы с отъездом Самиры поубавилось, но я все равно лучше бы выполняла ее, чем вела беседы с тем, кто не взглянул в сторону своего сына.

— Как ты? — пространно начал наш разговор Мадин, стоявший у окна своего кабинета. Вид у него был странный. Взгляд — растерянный, руки сведены за спиной, в целом он выглядел нервозно.

— В порядке…

— Самира тебя больше… не трогала?

— Вы имеете в виду, не била ли меня Ваша супруга?