Через несколько секунд я застыл, словно каменное изваяние. Отставил стакан с недопитым виски в сторону и приблизился к монитору компьютера, который показывал мне фотографию Евы с ребенком…

Нет, не с тем, чье фото было в папке, с другим! С моей копией! Ребенок, которого Ева держала в своих объятиях, был настолько похож на меня, что если сравнивать его и меня на детских снимках, можно было бы перепутать одного с другим. Все было похожим — овал лица, цвет волос, разрез глаз, губы, нос, моя маленькая копия…

— Как это возможно…

«Так бывает, когда занимаешься сексом со взрослыми девочками», — сыронизировал внутренний голос, оставляя меня в полном раздрае. Мне не оставалось ничего, как добить бутылку виски, в попытках принять новую для меня реальность. Реальность, граничащую с абсурдом и выдумкой.

Сознание возвращалось медленно, неохотно, через силу. Первым, что я почувствовал — была дикая боль в голове, вторая — сухость во рту, будто я неделю провел в жаркой пустыне, третье ощущение — тошнота.

И лишь после того, как я поборол все физические недуги, ко мне стали возвращаться воспоминания вчерашнего дня.

— Черт…

Мысли стали яркими вспышками проноситься в сознании, сменяя одна другую.

— Не может быть… — прохрипел я, хватаясь за голову, принимая вертикальное положение. — Неужели…

О, черт… я отчетливо вспомнил все то, что происходило вчера. Сознание пыталось увильнуть, ускользнуть, но стоило приложить немного усилий, как все встало на свои места…

Ева, ее слова, наша ссора, ее обвинения, но, самое страшное, мои поиски в интернете и то фото…

Я рванул к компьютеру, позабыв и о тошноте, и о головной боли. В голове осталась только одна мысль — что, если Ева была права и никогда меня не обманывала?

Что, если этот мальчик действительно мой сын?!

Боже мой… если это правда, то, выходит, я больше семи лет игнорировал своего сына… факт того, что у меня есть ребенок! Больной ребенок, который годами нуждался в деньгах, в лечении, в заботе, в моей поддержке!

Я подвигал мышкой и, как оказалось, не зря, я даже не выключил компьютер, каким-то образом перебрался на диван, когда стало совсем «хорошо». Экран замер, померцал, а затем снова явил мне то самое фото.

И снова, как обухом по голове.

Моя точная копия.

Кажется, Ева говорила, что его зовут Игорь… моего сына звали Игорь…

Я нахмурился, резко вспоминая о том, что в задвижке у меня лежала тонкая папка с делом Евы. Я рванул ее, да с такой силой, что она вылетела с петель и рухнула на пол. Плюнув на это, я достал то, что меня интересовало, разложил на столе. Нашел фотографию и дрожащими пальцами взял ее в руки.

Фото мальчика в соцсетях и на фотографии, которую я держал собственными руками, разительно отличалось. Это были два совершенно разных ребенка. Тот, что был с Евой без всяких сомнений был моим, а уже если не моим, то отец его явно должен был родиться моим близнецом или двойником. А тот, чье фото лежало в папке был славянского происхождения без какой-либо восточной примеси. По крайней мере, такие выводы напрашивались при первом взгляде.

— Но как… — я опустился в кресло и снова схватился за голову, припоминая обрывки разговора с Евой.

«Ты дважды отказался от своего сына».

Как? Где? Когда я успел отказаться от сына, если даже ни разу не слышал о его существовании? Ева никогда со мной не говорила на эту тему. То есть, да, после того, что я увидел в баре, после всех доказательств, что мне предоставили об ее изменах, я заблокировал ее везде, но она знала мой адрес, адрес моей семьи, моей родни, моего родового гнезда. Она бы обязательно пришла ко мне, обязательно сказала мне или кому-нибудь из моей семьи. Я бы знал, что у меня растет сын! Но она скрыла этот факт от меня, а теперь обвиняла в том, что я его бросил и ничем не помогал! Более того, якобы дважды успел от него отказаться! Да где же такое было видано?!

— Дрянь! — я зарычал, сжал в руках ни в чем не повинные листы в папке, смял их и скинул со стола. А затем резко остановился.

Стоп.

Всю информацию о Еве мне предоставил никто иной, как Заур. Сердце забилось быстрее нужного, я судорожно начал осматриваться в поисках мобильного, который, к слову, нигде не обнаруживался.

Пришлось потратить минут пять, не меньше, прежде чем найти его за диваном, на котором я спал. Достав его оттуда, я увидел несколько пропущенных от Самиры, плюнул на нее, даже не став открывать ее гневные сообщения в ватсапе и набрал номер Заура.

У меня к нему был разговор со множеством вопросов.

Я не стал слушать возражения брата о том, что вообще-то у него сегодня выходной и он собирался уехать на природу с «девчонками», велел тащить ему свою задницу ко мне, и без лишних разговоров. Нехотя, но он согласился.

Он должен был ответить мне на некоторые вопросы. Например, почему он не рассказал мне о том, что у Евы было отравление наркотиками в тот вечер? Ведь вездесущий Заур всегда и обо всем знал! Он узнавал все новости прежде, чем они успевали произойти! Кузен наверняка знал и о том, что тогда случилось с моей невестой. А в том, что Ева не соврала теперь, у меня уже не было никаких сомнений.