— Придет время — полюбишь.

— Весьма спорное замечание.

Его прикосновение все еще жгло мою кожу.

И я не могла сказать, что мне было это приятно.

Какое-то время он молча грыз остатки сала, щеголяя голым задом, на который я усиленно не обращала внимания, а я, скинув наконец грязную куртку, раскрывала пакеты, чтобы пересыпать их в отдельные банки.

— У кого ты была утром?

Даже не оборачиваясь, я поняла, что чудо-нос медведя учуял все на свете. Снова.

Да и был ли смысл скрывать то, что я сделала исключительно ради его скорейшего выздоровления?

— На окраине поселка, у сопки, живет одна пожилая женщина, к которой часто все обращаются за помощью, когда не помогают лекарства, — проговорив это, я не удержалась, чтобы не оглянуться на медведя, делая это демонстративно и всем своим существом говоря, что если бы не его отношения с лекарствами, то сидела бы я спокойно дома.

Медведь только фыркнул в ответ, на секунду отвлекаясь от своей драгоценной еды, а я продолжила:

— Решила, что она сможет дать нужные травы, с помощью которых тебя можно будет поднять на ноги окончательно. Как думаешь, поможет?

Он кивнул в ответ, а мне захотелось облегченно выдохнуть.

Ну, слава богу!

Хотя бы с этим набором было не так страшно продолжать лечение того, кто и человеком-то не был! Было ясно, что с набором из таблеток дело на поправку пошло бы куда быстрее, но теперь меня радовало и то, что в принципе его можно было хоть как-то излечить.

И отправить восвояси!

— Какая она, эта старуха? — вдруг спросил медведь, а я выдохнула совершенно искренне:

— Странная! Она знала мое имя, хотя я не представилась. И про брата моего сказала, что не сможет ему помочь.

Медведь моих эмоций явно не разделял, криво усмехнувшись:

— Ну, предположим, что если к ней за помощью бегает весь поселок, то о тебе она наверняка знает понаслышке. У вас не много одиноких девушек, которые живут почти в лесу, да еще и со странным пацаном. Вполне может быть, что видела тебя издалека.

Я только поджала губы, потому что не хотела верить, что все настолько просто и в нашей встрече не было чего-то мистического и необычного.

— Она сказала мне кормить тебя лучше!

— Потому что она сама такая, как я.

Я выронила очередной пакет из рук, уставившись на медведя, который только безразлично пожал своими огромными плечищами и кивнул.

— Она медведь?!

— Нет. Не медведь. Женщины не обращаются. Но в ней течет медвежья кровь. Вероятнее всего, ее отец был из мне подобных, отсюда все эти «особенности»: она просто чувствует иначе, чем люди. Хотя, может быть, и сама не знает, что с ней не так.

— А ты откуда знаешь?

— Ее запах остался на твоей одежде.

Я не сразу смогла переварить эту информацию, глядя во все глаза на спокойно жующего медведя, который всем своим видом показывал, что его-то точно не провести. С таким-то нюхом!

— Выходит, ваши женщины не становятся медведями? — тихо уточнила я, понимая, что едва ли медведь ответит, потому что до этого обо всем, что я спрашивала в отношении таких, как он, медведь просто молчал.

Но в этот раз он замер, словно раздумывая над чем-то, и неожиданно проговорил:

— У нас нет женщин.

— Как это?

— Так. Просто нет.

— В таком случае как вы появляетесь на свет?

— Мы рождены медведицами.

Нет, понять такое я пока никак не могла!

— Слишком сложно? — криво улыбнулся медведь, конечно же, все ощущая, а я только закивала, поднимая с пола пакет, чтобы разобрать его. И сделать вид, что не замечаю его улыбки.

Он редко улыбался.

Вернее, до этого момента я вовсе не помнила, чтобы он делал это.

И черт возьми, несмотря на то что он был зверем, он был…обаятельным. Да, определенно.

Уверена, что если бы он ввалился не ко мне, а упал бы где-нибудь посреди поселка, то женщины передрались бы за право поставить его на ноги. И все остальное…

— О чем ты думаешь, Иля? — теперь в его голосе появились странные мурчащие и лукавые нотки, от которых я почему-то покраснела, бросив все на кухне как было, и поспешила выйти из дома со словами:

— Нужно баню растопить. Сначала помоется брат. Потом ты.

Медведь ничего не ответил. Но было стойкое ощущение, что если бы он видел, то смотрел бы в этот момент на меня пронзительно и навязчиво.