Услышав, как кто-то вошел в дом, повел Хэруки вниз – типа мы пили что-то из стаканов на втором этаже. Притворялись зря, потому что это оказалась Чико. Подойдя к нам с каким-то смущенным видом, она сказала:

– Сестренка Хэруки, я соскучилась по братику. Отдашь мне его на завтра?

Ути боже! Стоп, а в какой момент я превратился в собственность Хэруки?

– Конечно, Чико-тян! – Погладила сестренку по голове девушка, – Прости мой эгоизм, весь завтрашний день Иоши полностью в твоем распоряжении! – Не стала она жадничать.

А мое мнение, получается, никому не интересно. Ладно, я не против – сам соскучился по сестренке.

– Я нашел ферму с Йонагуни ума, – Поделился я с сестренкой новостями, – Пойдем туда завтра?

– А я думала, что ты забыл! – Широко улыбнулась девочка.

– Если братик что-то пообещал – он это сделает! – Назидательно ответил я.

– Братик такой надежный! – Скопировала мою ехидную издевку над батей Чико, заставив заржать.

Глава убийства и расчленения

Проснулся рано, спустился вниз, достал из холодильника остатки жареного на гриле марлина, слепил огромный бутерброд и вышел в сад – позавтракать на свежем воздухе. Усевшись на крылечко, откусил мощный кусок и зажмурил глаза от удовольствия – рыба, даром что вчерашняя, вкуса не потеряла.

– Иоши-кун, доброе утро! – Вышел из-за угла дома Ринтаро-сенсей.

– Доброе утро! – Салютнул я ему бутербродом, – Хотите кусочек?

– Какое щедрое предложение! – Ухмыльнулся дед, – Одолжишь свой топорик?

– Одолжу, – Кивнул я, сходил в комнату и принес деду топорик, – А зачем вам? Я думал, на топоры у вас семейное табу! – Хохотнул я.

– Не многовато ли юмора с самого утра? – Хохотнул дед, проявив способность к самоиронии.

– Настроение отличное, – Пожал я плечами, – Так зачем топор?

– Пойдем покажу, если не трусишь! – Попытался дед взять меня на «слабо». Теперь пути назад нет!

Войдя в сарай, увидел клетку с парой кур.

– Подарок соседей, – Объяснил дед, – Вот, думал приготовить из них что-нибудь.

– Понимаю, – Кивнул я и присел на корточки у двери сарая, продолжая жевать бутерброд.

Тем временем дед достал одну из кур, положил на чурку и отрубил голову. Брызнула кровь, дед подержал бьющуюся тушку и покосился на меня. Улыбнулся ему и откусил кусочек бутерброда. А чего мне – прошлый я родился и вырос в деревне.

Хмыкнув, дед скинул тушку в ведро и пошел к клетке за второй птичкой. Та неожиданно проявила сопротивление, проскользнув между дедовых рук и кинувшись к выходу. Закинув остатки бутера в рот, поймал курицу.

– Прости, птичка, я уважаю твою волю к жизни, но я уже устал питаться рыбой, – Извинился я перед ней и отдал деду.

– Хочешь попробовать? – Протянул он мне топор.

– Как можно «хотеть попробовать» что-то подобное? – Удивился я, – Если бы вы сказали что-то вроде «Иоши-кун, артрит мешает мне держать топор, поэтому рубить придется тебе», я бы, конечно, не отказался.

– Тогда ощипывать и потрошить будешь ты, – Обиделся на «артрит» дед.

– С другой стороны, – Отобрал я у деда топор и птичку, – Будет честно делить обязанности пополам!

Тюк топориком.

Дальше мы с дедом в четыре руки ощипали тушки, предварительно их ошпарив, выпотрошили и пошли в дом, обнаружив на кухне зевающую и пьющую чай Кохэку, одетую в оранжевую футболку и бежевые шортики. Поздоровались.

– Ты пропустила самое интересное! – Проинформировал я ее.

– И почему-то совсем об этом не жалею, – Посмотрев на отправленные в раковину куриные тушки, ответила она.

– Поможешь разделать? – Попросил я, – У Ринтаро-сенсея артрит.

Дед тут же отвесил мне легкий подзатыльник.

– В таком случае, доверяю все тебе. Мне нужно готовиться к интервью, – Сказал он и направился на второй этаж.

– Какое интервью? – Спросил я его спину и был обидно проигнорирован.

– Он же поставил мировой рекорд, ты что, забыл? – Удивилась Кохэку.

– Точно! Совсем вылетело из головы! – Хлопнул я ладонью по лбу, подошел к раковине, помыл трупики, вооружил себя и Кохэку ножиками, и мы приступили к разделке.

– Угораздило же меня проснуться в такую рань! – Буркнула Кохэку. Я хохотнул, – А чего это ты такой жизнерадостный с самого утра? Бесит! – Покосилась она на меня.