Стучать в дверь не пришлось – батя услышал мое приближение и с обеспокоенной миной выглянул в коридор. К моему огромному удивлению, на нем была одета разукрашенная машинками пижама. Такой потешный! Хохотнув, «сложился» пополам, сотрясаясь от кашля и едва успевая сделать вдох между спазмами.

– Я вызову скорую! Подождешь? – Принял сугубо одобряемое мной решение батя. Сейчас бы от ветрянки умереть. Ну его к черту, пускай увозят, капают всякое, следят 24/7. В больницу прямо не хочется, но что сделаешь? Дня через три выпустят.

Кроме скорой, батя вызвал еще и доктора Сугавару. Пока ждали врачей, отправили спать проснувшуюся от шума волнующуюся Чико. Сделав мне зеленый чай со щепоткой соды (рецепт из справочника), сестренка пообещала каждый день навещать меня в больнице и пошла спать. Если братик говорит, что все в порядке – значит волноваться не стоит.

Приехала скорая, опередив Сугавару-сенсея, который прибыл когда меня уже усаживали в машину – слава богу, ходить я мог сам, поэтому носилки не понадобились. Доктор и батя поехали со мной – отец позвонил Ринтаро-сенсею, который сейчас придет присмотреть за Чико. Дед такой хороший. Сугавара-сенсей похвалил меня за своевременность вызова скорой и отдал врачу из скорой пачку бумаг – моя амбулаторная карточка, надо полагать.

Приехали мы, само собой, к медицинскому центру Сугавары-сенсея. Меня провели в отдельную палату с телевизором и санузлом. Хорошо быть богатеньким мальчиком. Сугавара со специальным доктором послушали меня фонендоскопом (кашель сильно мешал), посовещались, усадили меня в кресло-каталку и повезли на рентген, пояснив, что это быстрее, чем делать КТ. Я был не против – медикам виднее. Стало страшно, но не могу же я сдохнуть вот так. Фигня, вылечат.

После рентгена, не откладывая в долгий ящик, у меня взяли все положенные в таких случаях анализы. Результатов дожидался в палате с успокаивающим меня и бледного от беспокойства отца доктором Сугаварой. Когда специальный врач принес результаты анализов, Сугавара-сенсей развил бурную деятельность. Отказавшись от помощи, я переоделся в больничную пижаму сам и уселся на кровать – спинку подняли. При помощи пары медсестер доктора воткнули мне в вены катетеры, пустив в одну руку ацикловир, а в другую – солевой раствор. На лицо натянули кислородную маску. Диагноз – отек легких, и мне очень повезло, что я не стал ждать утра. Ветрянка – это очень страшная болезнь, оказывается. Через полчасика мне полегчало, и я уснул под тихий разговор не находящего себе места отца и врачей. Все будет хорошо.

* * *

Следующие несколько дней слились в какое-то слайд-шоу. За окном – тоскливый осенний непрекращающийся ливень. В палате сумрачно – свет режет глаза, поэтому я попросил медсестру не включать свет. На стуле рядом – Хэруки. Не плачет, улыбается – я сказал ей, что все будет хорошо, и она мне верит. Все действительно будет хорошо – лекарства работают, и жизни ничего не угрожает. Буду как новенький.

Следующий кадр – декорации те же, но на стуле сидит плачущий Кейташи:

– Это все – моя вина! Я хотел, чтобы ты исчез! Я тебя проклял!

– Я даже не знаю, что ответить на такое мракобесие, – Просипел я в ответ.

– Мракобесие? Да ты же сам все видел! И нож, и эта тварь…

Вытянув свободную от капельницы (вливают что-то общеукрепляющее) руку, ткнул Кейташи кулаком в бедро, заставив замолчать.

– Прости, боюсь я совсем не понимаю, о чем ты, – Улыбнулся.

– Точно! – Спохватился Кейташи, опасливо поежившись, – Вечно придумываю всякое!

– Не парься, простое совпадение, – Успокоил я его, поправив подушку за спиной, – Никаких проклятий не существует. Но я очень рад тому, насколько ты за меня волнуешься.

Кейташи покраснел:

– Бака! Я просто не хотел, чтобы ты сдох до следующего марафона! Его я точно выиграю!

Вот, как я и говорил – друг стал только лучше!

Кадр следующий – Чико везет меня в кресле-каталке по коридору. Гуляем.

– А еще, братик, папа очень странно смотрит на Хирано-сенсей. Почти как ты на сестренку Хэруки! – Сливала мне подробности батиной личной жизни сестренка.

– А кто такая Хирано-сенсей?

– Я же говорила тебе! – Отпустив ручки кресла, Чико выглянула из-за него, свесив голову набок и надула щечки, – Это моя тренер по дзюдо!

– Извини, у меня очень плохая память на имена, – Покаялся я.

Девочка кивнула, принимая извинения и покатила меня дальше. Остановились у окна, сестренка вышла из-за каталки, оперлась на подоконник, глядя в заливаемый дождем больничный двор. Выражение ее отражающегося в стекле лица было печально-мечтательным:

– Знаешь, я была бы совсем не против, если бы Хирано-сенсей стала нашей мамой.

– Я и не знал, что в Японии есть тархун! – Отпивая из стакана зеленую пузырящуюся сладость и зажмуривая от нахлынувшей ностальгии глаза, поделился я впечатлениями.

– Это подарок Кохэку. Она, кстати, просила за нее извиниться – она не болела ветрянкой, поэтому не может прийти.

Дождавшись моего подтверждающего кивка, Хэруки отпила глоточек из своего стакана и продолжила:

– У ее дедушки не только рисовая ферма – на одном из его полей растет нужная травка, так что это их газировка, – Хэруки подняла стаканчик и посмотрела на ярко подсвеченное падающим из больничного окна лучом света, – Вообще она желтая, но я подкрасила пищевым красителем! – Мило засмущалась она, – Не беспокойся, Иоши, он абсолютно безопасен!