За спиной крики толпы и рев Демида. Я знаю, что пацан всем сердцем за меня. И я должен выиграть, должен быть примером. Только какой, бл*ть, с меня пример? Мне никогда не стать Потапом.

Я несусь на него. Нейман подныривает и бьет.

Я на татами. От боли сводит грудную клетку. Он сверху, берет меня в захват, на удушающий. Я знаю, что не могу ему сдаться. Знаю, что он никогда этого не простит. А еще нам не спустят с рук такого продюсеры и толпа. Им нужна кровь и бойня. И я сделаю все по высшему разряду. Поэтому я борюсь. Сцепив зубы, из последних сил. Он перехватывает мою ногу, поднимается. Замирает на мгновение, потому что я держу его руку, не давая ударить. Оттягиваю момент, готовясь к этому. Или сражаюсь с собственным зверем внутри, который несмотря ни на что, не хочет сдаваться. А я и нее сдаюсь. Я проигрываю бой.

– Давай, брат. Просто сделай это, - мысленно в глаза ему. И он делает. Вырывает руку и ударяет с размаха в висок.

Темнота. И тихо вокруг. Никого. А я как идиот лежу посреди забрызганного потом и кровью татами и улыбаюсь.

Они носятся вокруг. Док светит в глаза, показывает мне пальцы. Я прошу его от*баться. А потом лицо Илая склоняется надо мной. На его лице ураган из эмоций. Кайф от победы, сожаление, испуг.

– Ты в порядке? – выдыхает с облегчением, когда я отвечаю ему.

Вокруг нас толпа. Журналисты, врачи, парни из клуба. Надеюсь, ублюдок Гаранин доволен. Если не сдержит слово, клянусь, закатаю его да поглубже.

– Держись, брат. Лежи, все закончилось, слышишь? – Нейман обнимает меня. Будто только что и сам в себя пришел. Осознал происходящее.

Хватаюсь за его локоть, поднимаясь.

Х*й там закончилось. Мне нужно найти Ослика. Чтобы рядом была, чтобы со мной. И тогда все будет просто ох*ренно. И тогда я снова почувствую себя счастливым засранцем. Чертовым баловнем судьбы.

Док колдует надо мной около получаса. Я за*бался считать его пальцы, отвечать на идиотские вопросы. Неужели ему мало результатов той трубы, куда меня только что пихали?

Постоянно мониторю телефон. Раз двадцать уже набрал ее номер – ответа нет. И это единственное, что сейчас не дает мне покоя.

– Сотрясения нет, но... – док хмурится. Не даю договорить.

Схватив куртку с кушетки, резко поднимаюсь и направляюсь к выходу.

– Никаких «но», Олег Юрьевич, - протянул ему ладонь. – Спасибо тебе, но мне, правда, пара.

Не дожидаясь ответа, вышел из комнаты. Тут же встретился со взволнованными взглядами Неймана и Демы, сидящих в креслах у двери.

– Ты как, брат? – первым поднялся Нейман. Подойдя, обнял, похлопав по плечу.

У Илая красовался синяк под глазом, и была рассечена губа.

– Все нормально, как сам? – посмотрел на него внимательно.

– Гаранин сказал, что продюсеры обкончались от экстаза, - смеется, потирая затылок. – Турнир наш, брат. Поднимем хорошие бабки. На подготовку полтора месяца.

– Е-е-е, - протянул довольно. – Отличная новость. Поздравляю, брат!

Нейман скривился.

– Жаль, что это был ты.

Я читал сожаление в его глазах. Он стыдился своей победы, и это злило.

– Заткнись, Илай. Просто закрой свой рот. Ты - чемпион, и ты одолел меня в равной схватке.

Он выглядел напряженным.

– Ты мог больше, я знаю...

Потянувшись, схватил его за шею, сдавливая крепко.

– Ты рвался к победе всю жизнь, - глядя в глаза ему. - Ты столько раз опускался на дно чертовой марианской впадины. Ты – тот чувак, который вернулся в спорт с жуткими травмами, рискуя каждый свой бой сделать последними минутами жизни. Ты еб*шишь по двенадцать часов в сутки, а я просто имею клуб. Мне нравится вести дела, нравится выводить вас на ринг, к победам. Ты потел в зале, а я кайфовал, - Нейман смеется. И я вижу, как напряжение покидает его.

 –Это был не мой бой - твой. И ты его выиграл. У сильного, бл*ть, соперника. Поэтому не смей обесценивать эту победу, слышишь?

Илай хватает меня за грудки, прижимается лбом к моему. И я понимаю, что готов отдать за этого засранца все, что у меня есть. А еще я знаю, что он сделает точно также и для меня. Когда мне действительно нужна будет помощь.

– Нинель звонила.

Он отстраняется. И судя по тому счастью, что я читаю в его взгляде, понимаю, он хочет сказать мне.

– Бра-а-а-ат, - протягиваю с улыбкой.

– Три восемьсот, пятьдесят пять сантиметров... У меня сын, слышишь?! Сын...

Нейман сейчас на пацаненка малого похож. Качает головой, выглядя жутко смущенным и гордым одновременно. То, с каким обожанием он говорит о сыне, наталкивает меня на мысль. Может, и я однажды захочу ребенка? На секунду представил Ослика с круглым животиком, с сочными молочными грудями. Представил, как этот сладкий пухлый пирожок будет недовольно ворчать, что я долго ехал ночью за пончиками и соленой рыбой. А потом будет есть это безумие, причмокивая от наслаждения. Представил, как я сына на руки возьму впервые... уж тогда-то ей точно не взбрыкнуть в сторону. Ей богу, прямо сегодня начну делать малого.