– Яра, ты жестишь, – сказал Илья и переключился на Эппса. Когда он знакомил своих друзей с псом, тот скакал и ластился ко всем, до кого мог дотянуться. Мишке стало так обидно, что собаку приняли лучше, чем ее. Справившись с чувствами, она повернулась и не глядя ни на кого сообщила:

– Ладно, нам пора домой, обедать.

– Чтоп, сто? – встрепенулся мелкий.

– Хватит слова коверкать, – Илья стрельнул в мелкого строгий взгляд и снова обратился к Мишель, – Мы тебя все утро искали. Скинемся в центре на пиццу.

– А Эппс? Он тоже живой и хочет есть. – Мишель предприняла еще одну слабую попытку увильнуть от экскурсии в центр.

– И ему что-нибудь купим по дороге.

– Надо предупредить бабушку…

– Она уже в курсе. Мы виделись утром, а потом Яра ей позвонила. Ты ведь позвонила Ольге Марковне? – спросил Илья у девчонки.

Та без слов протянула смартфон с демонстрацией исходящих звонков. Илья убедился, что звонок продлился не меньше минуты, а значит все самое ценное бабушке Мишели сказано.

– Но, если ты хочешь, можешь и сама позвонить, – добавил он, беспечно глядя на подругу детства.

Мишель набрала номер бабушки и долго слушала длинные гудки, наконец, знакомый голос сообщил:

– Алло.

– Бабуль, все хорошо, я с ребятами, – Мишель не представляла, что еще сказать под пристальными взглядами ее новых знакомых.

– Да, хорошо, на проезд и обед я Илюше денежку передала, когда он заходил, гуляйте, храни вас Бог.

Понятно. План не встречаться с Ильей изначально был обречен на неудачу. Илья подошел к Мишке вплотную и тихо спросил:

– Все нормально?

– Да, только… твоим друзьям не будет скучно? Они же центр видели сто раз.

– Не будет, я попросил каждого подготовить кратенький рассказ об одной достопримечательности…

– Какой еще рассказ? – вмешалась Яра, – Поехали уже, нам еще автобуса минут двадцать ждать.

– Э, за всех не говори, я даже стих вспомнил, – сообщил мелкий.

– А да, Геныч и Бига, – представил друзей Илья.

– А нас в автобус с собакой пустят? – заволновалась Мишель, но ее уже повлекли за собой на площадь Конституции на остановку. – Я не взяла намордник.

А еще вдруг подумала Мишель: “Сегодня он без наушников и вообще какой-то слишком добрый, не то, что в первый вечер знакомства. Странно это все”.

Пока ехали в автобусе Илья рассказал, что главная площадь в Костроме в народе называется «Сковородка». Видимо, образ сковороды соответствует, в представлении костромичей, особенностям планировки города. Площадь – это сковорода, а ведущая к ней центральная улица – ее ручка. Правда, если взглянуть на карту, получается сковорода со множеством ручек. А еще Илья рассказал, что расположение улиц, расходящихся от центра, похоже на веер и есть легенда, по которой императрица Екатерина, при посещении Костромы после очередного пожара, уронила веер на карту с изображением Волги и сказала: “Так и стройте”. И стали костромичи застраивать город по такому простому и изящному решению императрицы, сохраняя уцелевшие здания и возводя новые. Илье на уроках по краеведению это все рассказывали.

Доехали быстро. Эппс вел себя очень хорошо, вилял хвостиком кондуктору и ни одного пассажира не облаял. Мишель купила два билета: на себя и на Эппсика, выслушала лекцию о правилах перевозки собак, поняла, что без намордника в транспорт лучше с собакой не соваться, довезти – довезут, но всю душу по пути вынут.

На остановке автоинформатор объявил, что приехали на Сусанинскую площадь, страждущие пассажиры потянулись на выход. Площадь без единого дерева и правда напоминала сковороду. Солнце било в глаза, на небе ни облачка, у Пожарной каланчи тусовались голуби и гуляющие дети с родителями. Эппс воодушевился огромным количеством голубей и немедленно начал их гонять, выкручивая хозяйке руки. Два одинаковых карапуза в синих комбинезонах с корабликами на грудках смеялись и показывали пальчиком на Эппса, лепеча: “Бабака какая смифная”. Их родители фотографировали малышей и тоже смеялись. Чуть поодаль бабушка в красном платье с турецкими огурцами и красных тапочках сабо кормила голубей пшеном и хлебными крошками. Доверчивые птицы садились ей прямо на ладонь и клевали крошки, соскальзывая, отлетая и возвращаясь вновь. Илья попросил у нее немного корма для птиц, и старушка не отказала, отсыпала и ему.

Мишель замерла, держа вытянутую ладонь вверх, голуби белые, коричневые и серые щекотно клевали с ладони пшено и хлеб.

Яра кормить голубей отказалась, сообщив, что боится этих тварей, не известно какие болезни они переносят. Геныч и Бига птиц гоняли, составляя прекрасную конкуренцию Эппсу, Илья и Мишель наблюдали за их возней с улыбкой. Когда все устали, двинулись осматривать памятники. Первым оказался, как ни странно, памятник голубю. Крошечный мини-монумент Мишель не заметила бы, если бы ребята к нему ее не привели. Две бронзовые ладони держали городскую птичку, будто выпуская в небо. Яра заявила, что памятник отдает дань памяти птицам, которые внесли посильный вклад в победу в Великой Отечественной войне, доставив адресатам более пятнадцати тысяч писем и сообщений.

– Да не, – засомневался Бига, – вон мы только что их кормили, просто развлечение прикольное для туристов и семей с детишками, потому тут его и поставили.

– Ой не суть, – закатила глаза Яра, – говорят, что его надо потереть на удачу.

Парни заржали и почему-то стали обсуждать глупость этого поверья. Выяснилось, что маленькую скульптурку пару раз воровали, дурная слава у этого памятника. Но Мишель все-таки тайком потерла клювик голубя, загадав желание “чтобы мама и папа помирились”, вдруг сработает?