– А! – вдруг простонал Виктор и замер. Я удивленно открыла глаза.

Его место тут же занял его друг, Дмитрий. Напряженный пенис уперся мне в вагину и стал нахально проскальзывать внутрь. Он сильно сгибался, но настойчиво раздвигал влагалище, которое совершенно не желало раскрываться перед ним.

Дмитрий оказался таким же унылым и кончил еще быстрее. Он оглушил сауну жарким стоном, пальцы больно впились мне в бедра. Мне казалось, что он кончает целую вечность.

Наконец мужчина отстранился от меня. Мое дыхание было прерывистым, я едва сдерживала слезы унижения. Глотая ком в горле, я присела обратно на лавку, перед столом.

"Мои любовники" довольно урчали и пили пиво. Внутри меня все сжималось от боли и обиды.

Ближе к восьми вечера я вернулась домой. Доча смотрела мультики на телефоне. Мне было стыдно разговаривать с нею, словно она в курсе о моем моральном падении. Я осторожно присела на край кровати.

– Привет, – промурчала я, нежно поглаживая девочку по голове.

– Привет, мам… – Машенька тепло улыбнулась мне и снова уставилась в экран телефона.

– Уроки сделала?

– Да, конечно… – кивнула моя малышка.

– Точно?

– Точно, мам…

– Что задавали? – я хитро глянула на девочку.

– Математику и литературу, – ответила та.

– Ладно… – я потормошила девочку по голове и направилась в ванную.

Мне чертовски хотелось поскорее оказаться в горячей воде, вдохнуть ароматную пенку. Смыть с себя позор. Я включила воду и уже вскоре довольно лежала в ванной.

Мои глаза были закрыты, я искренне наслаждалась. В голове мелькали картинки прошедшего вечера. Страх и отвращение растворились в горячей воде и ароматной пенке.

Мое женское самолюбие было растоптано и унижено, я чувствовала, что начинаю мыслить как изнасилованная женщина, хотя добровольно отдалась двум мужчинам, которых не хочу…

Перед глазами мелькали толстые пенисы, которые мне настойчиво пихали в губы. Мне казалось, что я готова возненавидеть не только мужчин, но и их члены, в частности. Настолько это было унизительно. Мне с трудом удавалось сдерживать спокойствие.

Возможно, я не до конца осознавала, что произошло. В моей жизни никогда не было большего страха, чем принуждение к сексу… Мое подсознание активно искало защиты, утешения…

Я чувствовала, как вокруг что-то рушиться, но не понимала что именно. Словно меня поджидает какая-то скрытая опасность… Мое подсознание кричало, что ничего плохого произойти не может, но я не верила ему.

Тем не менее ароматная пенка расслабляла в меня. Я поочередно приподнимала ножки, словно актриса в кино, с искренним наслаждением растирала пену по нежной коже.

Когда я вышла из ванной, моя девочка мирно спала, на ее груди лежал включенный телефон. Из динамика все еще бормотали какие-то мультяшки. Я вздохнула и покачала головой.

– Ну правильно. Спать надо в одежде и со включенным телефоном.

Я осторожно стащила с девочки одежду. Негромко простонав, она перевернулась на бок. В полумраке я видела, как ее реснички подрагивают. Мне было стыдно перед ней, словно я опорочила женское эго.

Но помимо стыда, я испытывала непонятный страх. Словно, я не достойна быть мамой. Я не могу прикоснуться к этой маленькой спящей девочке, погладить ее, обнять. И это было страшнее, чем стыд.

Я нежно погладила девочку по голове. В эти моменты она была нужна мне как никогда. Мысленно я извинялась перед ней. Мне было больно, так как я планировала учить ее совершенно другому поведению.

Мне хотелось воспитать в ней настоящую женскую гордость. Чтобы, ни при каких обстоятельствах она не теряла честь и никогда не ложилась в постель за выгоду или деньги.

И как теперь учить ее этому, если я сама стала падшей… Конечно, она еще совсем ребенок. Что она понимает в свои восемь лет. Но, она вырастит. Я буду твердить ей об этой самой чести. Только, забыть о своем падении я точно не смогу. Не важно, сколько пройдет лет.

Возможно скоро все забудется. Но, когда-нибудь настанет день и я снова почувствую себя падшей. Эту боль не залечить временем. Я обманула саму себя: тщеславие, гордыня… Я просто создала для себя иллюзию борьбы. Победы.

Утром на работе я узнала, что не все так просто: чтобы меня перевели обратно в терапию, я должна по первому требованию нестись в кабинет главврача и ублажать любые его желания.

– Виктор Борисович, – глотая ком начала я, – это не честно…

– Все честно, девочка… – ухмыльнулся начальник, – надо было раньше соглашаться…

– Я увольняюсь! – не веря собственным словам, пробормотала я и опустила глаза. Виктор Борисович развел руками.

– Давай-давай. Тогда я передаю документы в прокуратуру… – мужчина коротко засмеялся.