— Что-то вид у тебя хитрый, коллега. Задумал что-то?

— Вроде того. Тебе не кажется, что рановато нам Манкевича со счетов списывать: не спорю, Москва — большая, и не удивлюсь, если по улицам бегают машины этой же марки, только, как ты думаешь — на многих из них такая жёлтая надпись?

— Думаю вряд ли, — согласился Николай.

— И правильно думаешь, — приободрил его я. — О том, что машина три дня стоит на ремонте мы ведь знаем только с его слов. Так?

— Так.

— А сколько она на самом деле на козлах находится — нам досконально неизвестно. Надо покрутиться возле гаража, народ деликатно поспрашивать…

— Намёк понял — не дурак, — расцвёл Панкратов. — Эту часть я беру на себя.

— А я?

— А ты на телеграф топай, как собирался. Своих вызывай. — Он посмотрел на часы. — Давай в три, а лучше в четыре здесь снова встретимся. Я тебе расскажу всё, что нарыл.

Невозможно описать те чувства, когда я передавал телеграмму Насте. Душа пела, ноги шли в пляс. Неужели снова увижу её и Степановну? Господи, какое счастье!

Ну, а потом пойдём подавать заявление в ЗАГС. С Константином Генриховичем, будущим тестем, мы уже вели разговоры на эту тему. Я, кстати, не стал возражать и против венчания в церкви. Да, это может мне выйти в будущем боком, но для счастья любимой женщины я готов пройти через любые испытания.

В конце концов я всегда полагался на здравый смысл. Если захотят съесть — съедят и без церкви, повод в нашей работе всегда найдётся.

Вернулся я аккурат к назначенному сроку. Коля уже топтался на месте, и по его довольному лицу я сразу понял: напарник что-то надыбал.

— Давай, делись. Я ведь вижу, что тебя аж распирает, — сказал я.

Панкратов кивнул и лихорадочно заговорил.

— Я, как договаривались, потолкался недалеко от гаражей, поговорил с народом. Большинство, как обычно, ничего не видело и толком сказать не могло, но… — Коля замолчал, нагнетая обстановку.

— Дальше давай, без драматических пауз, — усмехнулся я.

— Манкевич в разговоре с нами заявил, что ремонтирует машину уже три дня.

— Это я и без тебя помню.

— А вот дворник сказал, что вчера видел, как Манкевич и ещё один незнакомый мужчина заходили в гараж, а потом выехали из него на автомобиле, — торжествующе заявил Коля.

— Отлично! А другие свидетели есть?

— Других нет, — повёл плечом Панкратов. — Но, по-моему, этого вполне достаточно, чтобы начать крутить Манкевича.

— Недостаточно, Коля, недостаточно, — заметил я.

— Почему? — удивился он. — У нас есть показания пацанов, которые видели машину Манкевича. Есть сосед, который подтвердит, что Манкевич лжёт.

— Нет связи с ограблением, нет улик, указывающих, что Манкевич в нём участвовал.

— Обыск! — глаза Коли загорелись.

— А если ничего не найдём? — огорошил я его.

Панкратов понуро опустил голову.

— Да, об этом я как-то не подумал.

И тут же гордо поднял подбородок.

— Но я нутром чую: Манкевич замешан в этой истории.

— А я что — спорю с тобой? — удивился я. — Но напролом идти нельзя. Надо аккуратно проверить Манкевича, установить круг его друзей и знакомых.

— Что это нам даст? — прищурил левый глаз Панкратов.

— Характер ограбления говорит, что в шайке есть наводчик. Бандиты были прекрасно осведомлены, в какой день поступает зарплата, когда кассир начинает готовить деньги к выдаче. Они знали, что охраны нет, никто им не помешает и более того, им было хорошо известно, в какое время будет меньше всего свидетелей. Это не случайный налёт, а грамотно спланированная и тщательно подготовленная операция. Нам придётся иметь дело с профессионалами. Манкевич принимал участие в ограблении, а на такое дело со случайными людьми не пойдёшь — значит, среди его контактов, причём весьма близких, есть опытные налётчики, наверняка хорошо знакомые милиции. Или… — тут паузу уже сделал я, но Панкратов уловил ход моих мыслей, потому что сразу ответил за меня:

— … или кто-то из работников типографии.

— Точно! — кивнул я. — Подключай ещё людей, Коля. Пусть наводят максимум справок о Манкевиче, но самого автолюбителя пока не трогают. Но и глаз с него спускать тоже нельзя.

— Само собой, Георгий. Лично за ним прослежу, — заверил Панкратов.

— Тогда всё. Дело к вечеру, мне тут делать нечего. Завтра заскочу к вам, в МУР, поделитесь сведениями, — сказал я.

— А ты?

— А у меня как никак законный выходной, — улыбнулся я.

— Святое дело! — согласился Коля. — Тогда до завтра.

— До завтра!

Я поехал домой.

Первое, на что наткнулся в квартире: Рахиль и её дочь Сару, девочку лет восьми. Судя по покрасневшим и заплаканным глазам, они совсем недавно ревели, и успокоились разве что перед моим приходом.

Я отозвал Рахиль в сторонку.

— У вас всё в порядке?

У женщины снова выступили слёзы на глазах.

Я напрягся. Может, что-то произошло с её мужем — он человек военный, а время сейчас неспокойное.