Кнут свистнул, заплел ноги третьему убийце — и тот душевно загремел костями по булыжной мостовой. Да так, что в конце полета и шевелиться перестал.

Бран на него не особенно смотрел — он кинулся под ноги четвертому.

Не ожидающий такого коварства убийца споткнулся — и тоже полетел кубарем.

Бран еще в полете добавил ему ускорения — и пронаблюдал, как бедолага встретился со стеной дома.

Стена оказалась крепкой и устойчивой. Она устояла.

Бран поднялся и пошел проводить контроль.

Двоим уже ничего не надо было — Бран только ножи повыдергивал. Не оставлять же?

Хороший метательный нож — это как твоя рука, или нога... оставлять подобную ценность на поживу падальщикам?

Никогда!

Быстро обыскал.

Хм, интересно.

В кошельках у каждого по... один, два...

Десять золотых?

И кто это у нас деньгами расшвыривается? Да не на всех десять золотых, а на каждого. Что ж, его ценят. Надо бы встретиться с ценителем, побеседовать.

А больше и ничего.

Наемник обыкновенный, ничем не примечательный. Таких по любым трактирам десятками.

Вот когда Бран пожалел, что не взял с собой ни слугу, ни охрану. Но ведь привык на Бирме!Один да один, и не нужно ему никого. Сейчас бы и лошадь привели, и погрузить помогли, и за стражей сбегали...

Вдруг из тел тоже можно что-то выжать?

Бран сноровисто связал двух других, пока еще не пришедших в себя наемников и тоже обыскал их.

Еще двадцать монет золотом.

Так... что же делать?

А что тут сделаешь?

Бран огляделся вокруг.

Переулок словно вымер. Ладно же...

Вирманин шагнул к ближайшему дому и заколотил в дверь.

— Откройте немедленно!

Молчание.

— Я вашу хибару сейчас запалю с четырех концов. И ничего мне за это не будет!

Опять молчание.

Бран подумал, что придется выполнить угрозу, и уже полез в карман за кремнем-огнивом но тут дверь приоткрылась. На пороге стояла женщина лет сорока, которая при виде грязного, потрепанного и окровавленного вир- манина тут же упала на колени.

— Не убивайте, господин! Альдонаем прошу! Помилуйте!!!

— Не ори, дура, — поморщился Бран. — Ты одна дома?

— С детками... не погубите, господин! Детушки малые...

Бран поднял руку, останавливая словесный понос.

— Денег хочешь?

Куда и страх делся?

— Господин?

— Золотая монета. За то, чтобы кто-нибудь из твоих детушек позвал сюда стражу.Женщина замялась.

Золота хотелось, но...

— Так ведь не пойдут, господин! Место здесь, сами видите...

Видел Бран, видел.

Трущобы, чего уж там. Портовый квартал. Но... самый короткий путь в порт. Вот он и пользовался, срезая дорогу малым не вдвое. Если через хорошие квартала объезжать, почитай, вдвое дальше и дольше получится.

Неудобно.

— Два золотых. Кто из твоих детей пойдет?

— Шерви, господин.

— Пусть выйдет сюда.

Долго ждать крысенка ему не пришлось. Золотом сверкнула монета в пальцах.

— Как хочешь, не стражу сюда пригони. Тогда получишь две таких.

Шерви хитро блеснул глазами.

— Задаток бы, господин.

И осекся, когда к его нижнему веку плотно прижалось острие кинжала.

— Задаток, говоришшшь?

Шерви замер, как птичка перед змеей.

— Зссссадаток?

Ответом Брану было громкое икание. Отлично, клиент дозрел. Бран улыбнулся, хоть в темноте и видно не было как следует. И улыбка была такой, что голливудские режиссеры встали бы к нему в очередь и платили золотом. Она проняла даже трущобного мальчишку своей «добротой» и «любовью».

— Если тебе придет в голову идея привести дружков, или еще что... Я подожду в твоей хибаре. Ты своих родных любишь?

– Д-ддца...

— Вот и не заставляй меня перерезать их подчистую.Бран говорил спокойно и тихо, но так убедительно...

Шерви проникся — и стоял, даже не дыша, не то что не дрожа.

Медленно, очень медленно лезвие кинжала убралось от его глаза. А в ладонь легла монетка.

— Серебра тебе хватит для задатка. И быстро!

Последнее слово было излишним. Сейчас Шерви обогнал бы даже скакового жеребца.