И вот кажется, как жить? Импульсивному мальчишке и до ужаса ревнивой тетке.

Но дело в том, что как бы ни было трудно, я не могу без него.

А он без меня.

Вот так и существуем. Ссоримся-миримся. И не можем друг без друга.

В такие минуты я обычно звоню Сашке, чтобы пожаловаться на своего двадцатитрехлетнего мужчину, а она, выслушав, говорит, что все равно ничего уже не поменять, потому что без него меня кроет еще больше. И это ужаснее в триста раз. «Кроет», надо же. Моя подруга-экономичка выучила модное слово.

В то время, как мы разглядываем дипломные работы, за нашими спинами открывается дверь, и, не переставая обниматься, мы с Андреем оборачиваемся. Это Миша.

— Я пошел.

— Только не допоздна, пожалуйста.

— Ок, мамуль. — Быстрый поцелуй в щеку, и мой четырнадцатилетний подросток-сын исчезает за входной дверью.

— Это все твое воспитание, — кошусь на Андрея, он тоже целует меня в щеку.

— Может быть, в кровать?

— Какая кровать? Волков, у тебя защита скоро, надо учить.

— Зануда. Хорошо, что твой сын пошел не в тебя и благодаря мне он крутой кент.

Вздыхаю.

— У него появилась девушка, — волнуюсь за Мишу.

— Не боись, я натолкал ему резинок в рюкзак, все будет нормуль.

— Ему четырнадцать лет, Волков! Какие к черту резинки? — возмущенное толкаю его локтем, а он лишь крепче обнимает меня.

— Самый возраст. К тому же у него не просто девушка, а мисс школы, — довольно констатирует факт Волков. — Вот что значит повелся с крутым чуваком, то есть со мной. Урвал лучшую цыпочку.

Я вздыхаю, закатывая глаза.

— Ты ее видел?

— О да. У нашего парня отличный вкус.

В этот момент в дверь звонят.

— Наверное, Миша, что-то забыл.

Андрей отпускает меня, присаживается на корточки возле одного из планшетов, а я иду к двери. Но когда открываю ее, очень удивляюсь. Меня накрывает шоком. На пороге стоит его мама.

Я задыхаюсь от удивления.

Очень долгое время я думала, что они с отцом Андрея устроят мне какую-то глобальную гадость: лишат работы, подстроят автокатастрофу, подсыплют яда. Но они просто лишили его денег. И все.

Наверное, считали, что их сын не справится. Одумается.

Думали, что сытая жизнь для него окажется важнее, чем теперь уже тридцатичетырехлетняя разведенка с ребенком. Но мы привыкли справляться. Андрей, несмотря на наши ссоры, не бросал меня. А я продолжала любить его всем сердцем и душой.

И мы вывезли. Мы смогли. Недавно отпраздновали очередную годовщину начала наших отношений. Думаю, родители надеялись, что Андрей наиграется, а я вернусь к мужу. Ведь у нас с их мальчиком огромная разница в возрасте, и новизна быстро приедается. А сыну нужен настоящий отец.

Но, к сожалению, Юра снова начал пить… Миша все это видел.

— Что ты здесь делаешь, мама? — безэмоционально, скрестив руки на груди, спрашивает Андрей.

Он, естественно, переживал за родителей. Но у него довольно упрямый характер. И он не мог им простить, что они меня не приняли. Не поняли его любви. Поступили бесчувственно и эгоистично.

Несколько раз они пытались строить козни, обманом знакомили его с юными богатыми девицами, однажды мне даже прислали фотографии и положительный тест на беременность. Мы в очередной раз повздорили, но смогли устоять.

Вот тогда Волков перестал с ними общаться. Вообще. Полностью.

И вот, спустя четыре года, его мама пришла к нам сама.

— Я хочу поговорить с вами обоими.

— Зачем?

— Андрей, нельзя так, — останавливаю его, глажу по плечу, успокаиваю. — Это твоя мама.

— У папы проблемы со здоровьем, ему нужен его единственный сын. — На меня мадам Волкова даже не смотрит.

Она переступает через себя. Я по-прежнему ей не нравлюсь. Но она устала бороться. Она сильно постарела за эти четыре года. Скучает по Андрею. Я ее понимаю как никто другой. Я тоже не могу без него.

— Я не уеду за границу и не женюсь ни на ком другом, кроме Жанны.

Хочу уйти в другую комнату. Пусть разговаривают, но его последняя фраза заставляет замереть на месте. Что он сказал? Не женится ни на ком другом, кроме меня?!

Андрей тянет меня к себе и, обнимая, кладет подбородок на мою макушку.

А у меня сердце в груди подпрыгивает и ухает в пятки.

Я вижу, как бледнеет лицо его матери, как она проглатывает скопившийся в горле ком. Мне даже немного жаль ее. Она так надеялась, но, кажется, вырастила сына по своему подобию: упрямым, целеустремленным, сильным. Его не победить простым ультиматумом.