Чувство опустошенности наполняет нутро, наравне с разъедающим ожиданием своей участи.

– Зачем тебе это нужно?– выдавливаю почти шёпотом. – Чего ты добиваешься?

Он молчит, игнорируя вопросы. На меня не смотрит.

– Поехали, – кидает водителю, затем устремляет глаза в окно.

– Куда мы едем? – не унимаюсь, чувствуя панику. – Ответь мне! Андрей!

Обращаюсь к нему по имени непроизвольно. Само собой вырывается, и я закусываю губу, видя, как дёргается его кадык.

Чувствую, что его равнодушие даёт трещину, и снова повторяю:

– Андрей…

Поворачивает голову, окатывая напряжённым взглядом. Его молчание проходит по моим нервам статическим напряжением, учащает пульс. Заставляет теряться в догадках.

Крепче прижимаю к себе сына, который, слово чувствуя накал обстановки, притих в моих руках.

Романов в этот момент смотрит на малыша, и в холоде его глаз улавливаю отблеск тепла. Всего секунда. Но это так очевидно, что моё сердце откликается бешеным стуком.

Внезапно приходит понимание, что сыну точно ничего не угрожает.

Не знаю, какая участь ждёт меня, но малыша он не обидит. Я в этом уверена на все двести процентов. Сумрак защитит своё потомство. Отведёт любую опасность.

Становится легче дышать. И под внимательным взглядом серых глаз я расслабляюсь, откидываясь на спинку сиденья и не пытаясь больше завести разговор.

До места назначения добираемся в абсолютном молчании.

По приезду тот же бритоголовый охранник распахивает передо мной дверь, и я выбираюсь наружу.

Первое, что бросается в глаза – это шикарный особняк, расположившийся на берегу небольшого озера.

Вся территория утопает в зелени, радуя глаз. Но я сейчас не настроена восторгаться окружающими красотами.

Перевожу вопросительный взгляд на Романова, застывшего возле машины.

– Это твой дом? – спрашиваю, прочистив горло.

– Этот дом предназначен для тебя, – равнодушно сообщает. – Я живу в другом месте.

Что-то в его словах заставляет меня напрячься.

– Сегодня же обустроят детскую. У тебя будет всё необходимое для того, чтобы ни ты, ни мой сын ни в чем не нуждались.

– В чем подвох, Романов? – напряжённо прищуриваюсь.

– Тебе запрещено покидать стены этого дома, – сообщает отстранённо. – Я же сказал, что больше не отпущу тебя, – на лице холодная ухмылка. – Поэтому обживайся, привыкай к этому месту. И самое главное – не надейся сбежать отсюда. Охрана ведётся круглосуточно. Везде камеры и сигнализация. Не дом, а крепость.

– Тюрьма, ты хотел сказать, – выплевываю презрительно.

Ощущаю, как из глубин сознания поднимается волна праведного гнева.

Вспыхиваю от одной только мысли, что меня хотят заточить в этом глухом месте.

– Называй, как хочешь, – равнодушно пожимает плечами, игнорируя моё бешеное состояние. – Я буду навещать вас периодически.

На этом наш разговор заканчивается, и мужчина скрывается в салоне автомобиля.

Глядя, как кортеж Романова покидает территорию дома, стараюсь взять себя в руки и не впадать в истерику.

Не верю в серьёзность его слов.

Не может же он вечно меня здесь держать!

Или может?..

Глава 6

Андрей

Она уже неделю находится в доме, который я выстроил специально для неё.

Дом, который должен был стать ей тюрьмой. В котором я хотел её спрятать от всего мира. Закрыть. Заточить. Лишить свободы и выбора.

Чтобы смирилась, что принадлежит только мне и зарубила себе на носу, что она – моя вещь. Моя собственность. Моя личная игрушка.

После той агонии, которую я пережил два года назад, думая, что потерял её навсегда, другого отношения эта девчонка не заслужила.

До сих пор помню выжигающую изнутри боль, на которую, думал, уже не способен. И помню отравляющую кровь ненависть, которую испытал, когда узнал, что та авария была фальшивкой. Дешёвым представлением. Инсценировкой.

Два года кромешного ада. Два года непрекращающихся поисков и хождения по запутанным следам. И вот наконец-то я нашёл её. Нашёл ведьму, которая так умело пряталась от меня все эти годы. Ставшую моим проклятьем. Моим голодом. Жаждой. Дьявольской зависимостью.

Я даже не стал изучать досконально её личное дело. Не смог принять того, что всё это время она могла спокойно жить, дышать без меня в тот момент, когда я лишь существовал, задыхаясь от тоски, которая сжирала изнутри.