— Он мало говорил о ней, но, кажется, они почти не видятся друг с другом. Однажды Дерек упомянул, что она еле жива после похищения ребенка. По-моему, именно поэтому ему и не хочется возвращаться домой. Не хочется усугублять свои страдания. Тонуть в них вместе с ней.

— Почему бы им не разбежаться?

— Он боится, что она покончит с собой.

— Неужели? — Джей Ар вскинул голову. — Он так и сказал?

— Не дословно, — уточнила Кензи, — но у нее явно нелады с психикой. Однажды, когда мы выпили слишком много, он признался, что примерно через месяц после исчезновения ребенка ее пришлось положить в больницу. Она принимала ванну, наглотавшись снотворных таблеток. Он нашел ее как раз вовремя. Ее продержали в психушке пять дней.

На лице Джей Ара появилось странное, встревожившее ее выражение.

— О чем ты думаешь?

— Они точно долго не продержатся, — задумчиво произнес он, говоря скорее с самим собой, чем с ней, — им пришлось пережить слишком большую трагедию. Наверняка разбегутся. Похоже, они уже приближаются к разрыву. По-моему, в таком случае… — Он помедлил, выбирая слова. — У тебя появится благоприятная возможность.

— Что за бред ты несешь?

— Может, тогда ты, наконец, воспаришь в небеса.

— Не высоковато ли? С каких это пор ты уверовал в священные узы брака?

— Я не верю в брак. Я верю в деньги. И у него их полно. Больше, чем у всех остальных.

— Я не люблю его. — «Он не любит меня».

Кензи не хотелось озвучивать эту мысль. Иначе он мог догадаться, что эти отношения волнуют ее.

— Ну и что с того? — Джей Ар пожал плечами. — Как пела легендарная Тина Тернер, «при чем здесь любовь?».

— Я не разбиваю семьи.

— Охотишься ты за деньгами или разбиваешь семьи, нет никакой разницы.

Вот уж нет. Еще какая разница. Единственное, кого Кензи терпеть не могла, так это тех, кто разбивает семьи. Она уж точно не станет разрушать семью. Не уподобится той женщине, ради которой их бросил отец.

Увы, мужчины сами разрушают свои семьи.

Она понимала, что Джей Ар пытается помочь ей выжать все возможное из этого романа, понимая, что и он скоро закончится. Романы всегда заканчиваются. Либо он превратится во что-то «реальное» — и в таком случае Дерек бросит свою жену и попросит Кензи быть с ним, — либо все снова рассеется, как мираж, и Дерек решит остаться с женщиной, на которой женился. В любом случае, их нынешние свидания не будут продолжаться вечно. Их отношения нежизнеспособны.

Тем более что Дерек все еще любит свою жену.

Дерек редко говорил о своей семье, но постоянно грезил о жене и о сыне. Во время поездки в Нью-Йорк однажды ночью он вдруг начал так громко призывать Себастиана, что Кензи проснулась в ужасе. Включив свет, она увидела, как Дерек со взмокшими от пота волосами мечется по кровати, выкрикивая: «Себастиан! Себастиан! Бэш! Иди к папочке. Пожалуйста».

— Просыпайся, — сказала она, потрепав его по плечу, — Дерек, очнись, тебе снится кошмар.

Его глаза раскрылись, и когда он пришел в сознание, его лицо мучительно скривилось.

— Боже, я не смог до него добраться… Он стоял прямо надо мной, но я не успел дотянуться до него.

— Успокойся… — Кензи выключила свет и прилегла рядом с ним. — Все в порядке. Это всего лишь сон. Попытайся опять уснуть.

Утром они не говорили об этом. Сомневаясь, что Дерек вообще помнил о своем ночном кошмаре, она не стала поднимать эту тему.

Имя Марин он тоже иногда произносил. Не часто. Время от времени. Впервые Кензи услышала, как он произнес имя своей жены, на следующую после первого кошмара ночь. В его голосе слышалось страдание, но слова звучали ясно.

«Марин, прости меня. Боже, Марин… Мне так жаль, прости…»

Прошло три дня, а от Дерека все еще не поступало никаких сообщений.

Кензи думала о нем, вытирая дезинфицирующими салфетками столик у окна, где пару минут назад стошнило какого-то малыша. Она мысленно называла это место «столиком Дерека», потому что он всегда устраивался за ним. Ему нравилось следить за людьми и присматривать за своим драгоценным «Бэтмобилем». Он ни за что не признался бы в этом, но ему нравилось смотреть, как люди таращились на его «Мазерати». Кензи сидела с ним в тот день, когда две студентки, остановившись на тротуаре, воровато оглянулись по сторонам. В итоге одна из них встала в позу, положив руку на капот машины, а другая сделала фото. Потом они поменялись местами и убежали, смеясь, несомненно взволнованные тем, что будет, когда они запостят эти фотки в Инстаграм.

Кензи проверила свой телефон, игнорируя напоминание из дома престарелых, где лежала ее мать. Пора вносить плату за следующий месяц. Оставленными Дереком деньгами она планировала оплатить свои кредиты и счета. А уж потом, восстановив банковскую карту, внести и этот платеж. Могло быть и хуже. Бывало хуже.

Кензи подумала, что уже можно написать ему. За три долгих дня без общения любой нормальный человек мог бы начать беспокоиться. Ее уже достала неопределенность, поэтому она отправила Дереку самое, по ее мнению, нейтральное сообщение. Одно слово.