– Потерпи немного, скоро отправим нашу даму в садик и тебе станет полегче.

«В садик?! Я не хочу! Что переводчику делать в садике?! Переводить детский лепет?!»

***

«На площадке мне больше всего нравится качаться на качелях. Женщина мне улыбается, поддерживает, мне совсем не страшно, а от того, что дух захватывает, я чувствую прилив счастья. Это самые лучшие моменты моей настоящей жизни.

В прошлой жизни счастье мне приносило…а что же делало меня счастливой? Рождение детей? Да, но это было не такое счастье, как качание на качелях. Смех детей? Да, но и это не то. Любовь мужчины? Нет, это все не то. В моей прошлой жизни счастье было не просто одной эмоцией: счастье было сплетено, как паутинка из ниточек, из множества прекрасных моментов.

Например, я щекочу Сашу, она хохочет, а брат пытается запрыгнуть мне на спину, я его подхватываю сзади, Сашу спереди и начинаю крутиться, как волчок. Они смеются, я хохочу.

А порой эти моменты были совсем не радостные, но, когда проходило немного времени, я вспоминала их и наполнялась счастьем.

Приходит на ум история, которая сначала меня очень разозлила…Ромке было года три.

Мы тем летом жили несколько дней в доме моей бабушки (Ромкиной прабабушки). Я собиралась мыть полы, но в окно увидела соседку, направляющуюся к нам. Выскочила за дверь. Рома оставался дома один минуты три. Точнее Рома и швабра оставались наедине минуты три.

Я стояла на крыльце, выспрашивая соседку о ее здоровье, детях и уродившихся кабачках, как вдруг среди спокойствия и тишины я услышала такой грохот, что сначала замерла, а потом меня пронзила жуткая мысль: Ромка один дома!

Я быстро влетаю в дом и вижу, как Рома стоит со шваброй в руке, пытаясь затереть или собрать комья земли. Осколки цветника валяются рядом, любимая мамина герань валяется тут же. Ну и какая моя реакция?! «Отлупить маленького засранца!»

Но Ромка меня опередил: «Как заревет громко-громко и так несчастно».

Я же зашипела на него: «Тише, не пугай соседку».

После уже обнимая свое самостоятельное дитя, через все всхлипывания и сморкания я разобрала, что он просто хотел помочь маме и бабушке помыть полы, но задел случайно цветок и тот упал на пол. И вот действительно этот момент уже позже я вспоминала с улыбкой и ощущением счастья внутри. «Три года, а всё сам! Растет мой мальчик!»

– Мы уже долго качаемся, пора освободить качельку другой девочке. Да, моя хорошая? – мягко уговаривает меня женщина.

Я вцепляюсь в качели мертвой хваткой.

– Пусть качается, мы подождем, – говорит другая женщина. Ее дочь против и начинает хныкать.

Я делаю вид, что не замечаю, как нарастает плач этой девочки, моя хватка не ослабевает.

Другая женщина смотрит на женщину с осуждением.

«Видимо, думает, что мне потакают во всем…Не во всем, уж поверьте. Но на качелях мне нравится качаться. Пусть идёт в песочницу, там лопатки и ведра, яркие, красивые».

– Она пытается договорится с Вашей дочкой, – хихикает женщина.

– Да?! А, по-моему, она просто дразнится, – говорит другая женщина.

«Ладно, пойдем уже. Пусть качаются», – демонстративно отпустив поручни, я протянула ручки к женщине.

***

Я сижу на детском стульчике за большим столом, пытаюсь кушать ложкой. Моторика никакая. Ложка не попадает в рот, а размазывает кашу по щекам и по волосам.

Мужчина со своего места косится то на меня, то в ноутбук. Поглядывая на меня, он кривится и его передергивает.

Он должен присматривать за мной. Женщина принимает душ и прихорашивается.

«Хоть бы мультики включил этот эгоист».

На кашу я уже махнула рукой. Решила его немного подоводить, раз мультики не включает. Стала зачерпывать кашу рукой и тащить ее в рот, обсасывая при этом со свистом пальцы».

Он повернулся ко мне и сказал:

– Ну что ж, подождем маму. В таком виде я ни при каких условиях тебя не достану из стульчика. На мне костюм. Уж прости.

И я сижу. С ног до головы в каше. Голодная. Той каши, которую я слизала с пальцев, мне недостаточно, чтобы наесться.

«Ни мультиков, ни еды нормальной. Кто еще кого наказал!»

***

Вечером приехала бабуля. Их бабуля – это самый улыбчивый, нежный и заботливый человек во всем мире. Она со мной не сюсюкает, терпелива к моим капризам.

– Ну давай, давай гладить барбосика, – приговаривает она. – Не вырывай так много шерсти, ему зимой холодно будет.