Брат толкнул его в бок локтем. Ханк развёл руками с видом “что я такого спросил?”

— Просто надо выглядеть, как саркан, и быть таким же известным, как Лестер Этелхард. Всё просто! А с такой зелёной рожей успех у дам тебе не светит, — Имон пальцами сжал щёки брата и потрепал, как морду любимого пса.

— Но-но! — предупредил тот его, высвобождаясь. — Ты меня недооцениваешь.

Лестер наблюдал за друзьями, чувствуя, как губы сами расползаются в улыбке. Впрочем, несмотря на лестное мнение Имона насчёт его отношений с женщинами, успехом общение с Клэрис назвать было трудно.

— Мы познакомились по недоразумению, она выгнала меня из моей каюты, — кратко пояснил Лестер, чтобы братья от него отстали. — На этом всё.

— Да ну! — вздохнул Ханк. — Выгнала? Надеюсь, после она расплатилась за такую дерзость?

Огромной ладонью он изобразил в воздухе солидный шлепок по заду воображаемой “дамы”. Имон захохотал, а Лестер скривился.

— Ты, видимо, совсем не умеешь отличать строго воспитанных девушек от тех, кто радостно бежит навстречу любому сносному экземпляру.

Таких он за время разъездов навидался немало. Клэрис казалась совсем другой. Впрочем, он не успел узнать её достаточно хорошо, а ошибиться на её счёт было бы досадно.

— Я тебя умоляю! — отмахнулся Имон. — Все они перестают быть строго воспитанными, если найти подход. Минус один тебе, Тер. Минус один… Оплошность.

Тихо ворча о несостоятельности друга, близнецы зашагали к экипажу, который ждал их неподалёку. Лестер покачал головой, проводив их взглядом. Теперь по дороге до конторы они не дадут ему покоя.3.2

Клэр

Я ощущала на себя пытливые мужские взгляды ровно до того мига, пока не села в крытый экипаж. Мне сразу полегчало. Если Лестер Этелхард наблюдал за мной как бы невзначай, то два здоровенных огрита, которые его встречали, таращились совершенно в открытую.

Какие беспардонные — просто ужас! Они, кажется, даже хохотали, обсуждая меня. Жаль, что не существует каких-нибудь пилюль, успокаивающих воспалённую мнительность. Сейчас они точно не помешали бы.

Мне и так стоило огромных усилий избегать общения с Лестером Этелхардом весь оставшийся до Кальна путь. Это были сущие страдания для моего любопытства, которое яростно боролось с благоразумием. Казалось, саркан обязательно должен знать, где искать Скульптора. Такие люди знают всё! Но обсуждать с ним мою проблему я не собиралась.

Когда Роне стало лучше, я отправила её передать потерянный Лестером платок и деньги за ужин. Личный визит был бы крайне неуместным.

— Камергер мистера Этелхарда такой обходительный и приятный мужчина! — щебетала камеристка, вернувшись. — Он поблагодарил меня и пообещал, что передаст конверт.

— Надеюсь, ты сказала ему спасибо за лекарство? — напомнила я.

— Конечно! Если бы не он, что бы со мной было. Никогда больше не поплыву на корабле!

Сказала так, будто собралась остаться в Кальне на всю жизнь. А я не знала, куда меня забросит в скором времени.

Уже понадеявшись, что все мои дела с мистером Этелхардом завершены, я была очень озадачена, когда он вернул мне конверт с деньгами. Молча. Без единого пояснения. Я не нашла даже никакой записки — зато моё приложенное к нему письмо с благодарностью за заботу он забрал.

Перебрасываться деньгами дальше было бы глупо — наверняка случится то же, если я попробую настоять — поэтому пришлось смириться.

Но все эти мелочи, которые незримо связали нас, продолжали меня беспокоить. События крутились и крутились в голове. Я не могла оставить их даже когда села в присланный за мной экипаж.

— Мы сразу поедем в дом мистера и миссис Таркетт, — сквозь лихорадочные мысли донёсся до меня голос мистера Холлдора, дворецкого, который встретил меня на пристани. — Они давно ждут вас. Миссис Таркетт была так рада письму вашей матушки…

Он говорил ещё что-то, а я лишь кивала, почти не слушая. Рона после перескажет мне самую суть — она-то внимала словам солидного, строго одетого мужчины со всей готовностью.

Я же пока пыталась вспомнить, что успела узнать о семье, которая согласилась принять меня под свою опеку на то время, пока я, по наставлениям родителей, буду занята поиском достойного жениха.

Аделла Таркетт — троюродная сестра моей матери. Сама она была такого же невысокого положения в обществе, но её мужу удалось основать небольшую сеть уютных и довольно дорогих гостиниц. Она постепенно расширялась и приносила хозяину солидный доход. Однако это не помогало семейству Таркетт добиться признания сливок чванливого и консервативного кальнского общества.