Может, я потому и отказывалась от знакомств и ухаживаний, чтобы дождаться своего «мужчину с ромашками»?

Улыбаюсь, когда упаковываю ромашки в непромокаемый пакет. Надеюсь, у Арсанова найдется в доме подходящая ваза.

— Я готова, — говорю Александру.

Он с легкостью подхватывает сумки и идет к выходу. Я несу ромашки — никому их не доверю! Саша спускается вниз, а я закрываю квартиру и иду следом. Когда выхожу из подъезда, он уже складывает сумки в багажник.

Внезапно дорогу преграждает темный силуэт и хватает меня за руки.

— Полина, мы должны поговорить.

Я сначала испуганно ойкаю, но разглядев хмурое лицо, раздраженно пожимаю плечами.

— Роберт, я же тебе сказала…

Что я сказала, Роберт дослушать не успевает. Он исчезает, и вместо него я вижу возмущенное лицо Александра.

— Полина Александровна, простите, я спиной стоял, не сразу этого хмыря заметил.

— Эй ты, совсем оборзел? — Роберт сидит на земле, подозрительно обхватив себя за локти.

— В следующий раз оторву их к… — Саша не договаривает, лишь сплевывает. — Чтобы я тебя здесь больше не видел, понял? Идите в машину, Полина Александровна.

Я не иду, бегу. Запрыгиваю на сиденье, Александр закрывает дверцу и садится за руль.

— Спасибо, Саша, — застегиваю ремень безопасности и пытаюсь выровнять дыхание.

— Это еще Тимур Демидович не видел, — ворчливо отвечает тот и заводит двигатель. — Был бы ему тогда…

Он снова не договаривает, мы вдвоем поворачиваем головы и смотрим на дорогу.

Это реально был лучший из вечеров за последние… да, наверное, за все эти годы. Тимур понимал, что Полина вернется, куда она денется, если здесь ее сын? И все равно переживал, как мальчишка.

Соня проснулась и собралась поныть, но Тимур сыграл на опережение.

— Сонь, послушай, — он присел на стул возле ее кровати, — у меня к тебе серьезный разговор.

Дочка подобралась и сдвинула бровки, при этом снова напомнив Арсанову Полинку. Неслабо он запал на девушку, раз в собственной дочери теперь все время мерещатся ее черты.

— Как ты смотришь на то, чтобы Богдан стал твоим братом? Я предложил Полине выйти за меня замуж и хочу его усыновить.

— Папа, — настороженно спросил его ребенок, — а я?

— Ты останешься моей дочерью, — немного растерянно ответил Тимур, но Сонька его перебила.

— Я не о том, пап! Полина Александровна согласится, чтобы я стала ее дочкой тоже? Ты ее спрашивал?

— Конечно, Сонь, она так обрадовалась… — Тимур не договорил, потому что дочь прыгнула ему на шею, крепко обхватив руками.

— Папочка, это правда, да? Правда? Она будет моей мамой? Она согласна?

Тимур закашлялся и ничего не ответил. Только кивнул несколько раз, прижимая к себе ребенка.

Богдана к Соне не пустил, чтобы тот не заразился. Он, как и обещал, принес мальчика на второй этаж в гостевую комнату. Здесь они пока поживут с Полиной.

Недолго. По крайней мере, Тимур на это очень рассчитывал.

— Пока ты будешь в клинике, сделают твою комнату, — сказал он Богдану. — Ты как раз выберешь, какая понравится. Придет дизайнер и покажет тебе варианты.

— А мама не обидится, что останется в комнате одна? — спросил Бодька.

— Хм… — Арсанов потер переносицу. — Вообще-то я сделал твоей маме предложение, Бодь. И она почти согласилась. А муж и жена обычно живут вместе, поэтому надеюсь, что твоя мама одна в комнате не останется.

Нет, не так, он был в этом уверен. Он бы сейчас ее у себя поселил, но Полинка точно станет упираться. Так что придется ждать. Главное, перспектива получить в сестренки Соньку Богдана не слишком испугала. С остальным они справятся, Тимур не сомневался.

Выдал Бодьке планшет и встал у окна высматривать Полину.

Когда на дороге показался его внедорожник, он сразу спустился вниз. Едва сдержался, чтобы не нестись, сломя голову.

Саня достал из багажника сумки, а Тимур открыл переднюю дверцу.

В очередной раз поразился, как можно быть такой красивой? Он когда-то привыкнет или так и будет каждый раз при виде ее перехватывать дыхание?

Протянул обе руки, чтобы помочь выйти. И она обвила рукой его шею, когда выходила, а второй прижимала к себе ромашки.

— Зачем ты их тащила, Полинка? — он наклонился и потерся щекой об ее висок.

— Это же твои, Тимур, — она спрятала лицо в ромашках, — разве я могла их бросить?

Это обнадеживало. Если Полинка не смогла бросить ромашки, который подарил Арсанов, то к ним с Сонькой уж точно отнесется с не меньшей ответственностью.