Я сглотнул накопившуюся слюну.

— Да шучу я! — поспешил успокоить меня гоблин и, посмеявшись, вновь сделал серьёзное лицо. — Ладно… Насчёт индивидуального предложения. Я готов сохранить Вашу сферу в своём личном сейфе, с самым высоким уровнем защиты. Таких у нас всего пять, и находятся они…

Коулс посмотрел в сторону дыры по центру банка.

— …На самом нижнем уровне.

— Это замечательное предложение. — проговорил я. — Но вопрос всё же в цене. Если она меня не устроит, то я лучше найду другой способ сохранить сферу…

— Нет-нет-нет! — гоблин тут же замахал руками, явно не желая терять клиента. — Предложение Вас не смутит и более того, прямо сейчас оно Вам ничего не будет стоить!

— Прямо сейчас не будет стоить? Это как? — я удивлённо вскинул бровь. — Но потом будет?

— Верно!

— И что же это за предложение такое?

— Вы можете хранить сферу у меня столько, сколько пожелаете, а взамен… — гоблин загадочно улыбнулся. — Взамен я хочу желание.

Повисла гробовая тишина, изредка перебиваемая звуком стучащих по столам печатей.

— Ж-желание? — переспросил я. — И всё? Просто желание?

— Нет-нет-нет! — Коулс снова замахал руками. — Не просто желание! Любое! В любое время дня и ночи, абсолютно любое желание!

— Любое? — я нахмурился. — А если ты попросишь меня совершить суицид?

— Что Вы, господин Цербер? — гоблин услужливо улыбнулся. — Какая смерть? Обещаю, моё желание никак не будет Вам вредить.

— А моим близким? — решил уточнить я, вспомнив Беллу. — Что насчёт них?

Коулс вскинул свой кривой палец вверх и вновь пропал под столом. На этот раз его не было около минуты.

— Нашёл! — радостно воскликнул он, запыхаясь и с трудом выползая из-под стола.

У них там целая картотека что ли? Когда он так запыхаться успел?

— Совсем недавно написал и забыл, куда убрал… — едва слышно прошептал он и аккуратно пододвинул листок поближе ко мне. — Прошу, ознакомьтесь.

Опустив взгляд вниз, я увидел перед собой обычный белый лист с чёрными письменами.

— Договор? — произнёс я, удивившись. — Получается, Вы заранее знали, что я сюда приду?

— Ну, конечно же! — гоблин посмеялся. — А куда Вам ещё идти?

Я присвистнул и вчитался в договор.

— В любое время дня и ночи… Не затрагивает жизнь Цербера и тех, кого сам Цербер не пожелает трогать… Желание может быть востребовано в течение всей жизни Цербера… Желание не может отнять у Цербера материальные ценности. — я поднял брови от удивления. — В течение всей жизни? Материальные ценности? Выходит, это может быть лишь просьба?

— Формально да, но на деле, я могу попросить Вас ограбить Центральный банк. — гоблин усмехнулся. — И раз тут находится Ваша сфера, то пункт будет нарушен, хоть и не преднамеренно. Я думаю, смысл Вы уловили.

— Уловил… — прошептал я и задумался.

Желание? Но ведь и в самом деле, а почему бы просто не забрать сферу, когда она мне понадобится, а потом просто отказаться выполнять желание, если оно будет мне неугодно?

— Ах, да… — гоблин щёлкнул пальцами и рядом появился гоблин в чёрной маске, как у арбитров. — Договор будет подкреплён вниманием арбитра, а потому… Нарушить договор будет нельзя.

Я вздохнул.

Желание… Ну ладно, это ведь всего лишь желание. Что такого он может загадать? Да и сфера точно будет защищена! Место надёжное, а предложение слишком заманчивое.

— Я согласен. — произнёс я. — Как будем подписывать договор?

— Кровью. — ответил Коулс и достал две длинных золотых иглы. — Прошу, повторяйте за мной.

Взяв иглу, заведующий поднёс её к пальцу и резким движением его проколол. На лице гоблина не дрогнул ни один мускул, а на пальце выступила крупная капля бордовой крови. Не став терять время, гоблин поднёс окровавленный палец к бумаге и с силой надавил, оставив кровавый отпечаток пальца.

— Прошу, теперь Вы. — произнёс гоблин и протянул мне вторую иглу.

Я нехотя взял иглу в руки.

А если она отравлена? Да нет, бред… Гоблину незачем меня убивать, да и тут арбитр…

Не став загоняться, я поднёс иглу к пальцу и, задержав дыхание, проткнул подушечку. К моему удивлению, боли я не почувствовал, а кровь из пальца потекла.

— Мне казалось, это будет больнее. — удивился я и поднеся палец к договору, надавил рядом с местом, где было написано моё имя. — Готово.

Арбитр, стоявший рядом с нами и безучастно смотревший на этот «обряд», вдруг потянулся вперёд и аккуратно взял в руки пергамент. Коулс с нетерпением чего-то ждал, глядя на арбитра.