Судя по тону моей юной камеристки, вопрос был не только важный, но и срочный.

– Продолжай, – подойдя ближе, я предложила Кэт снова присесть на софу, а сама устроилась в кресле сбоку.

– Когда сегодня вечером я возвращалась от госпожи Ротвер, в прихожей столкнулась с вашей гувернанткой.

– И что в том особенного?

– Она держала в руках несколько конвертов. А до этого, прямо передо мной из дома вышел посыльный. Он, должно быть, приносил почту. Но на столике было пусто.

Я по-прежнему не понимала, к чему вела Кэт.

– Мне просто… показалось странным, что все пришедшие письма были у госпожи Гийер. И больше никому в доме ничего не пришло. Не подумайте, что я сплетничаю, – начала оправдываться Кэт, – просто ваша гувернантка… как бы сказать… Мне от неё не по себе. И я решила, что лучше доложить вам сразу, – добавила уже совсем шёпотом.

– Ты хочешь сказать, что госпожа Гийер присвоила себе чужие письма? – изумилась я.

– Я ничего такого не хотела… но в целом, очень на это было похоже.

За время нашего знакомства мне приходилось подозревать госпожу Гийер в невероятнейших проделках, но в краже писем – впервые. С одной стороны, ради собственных целей, она могла поступиться чем угодно. А с другой, зачем ей нужны письма Алана Грэмта?

– Но ведь может такое быть, что все письма действительно адресованы ей, – предположила я.

– Может, – пожала плечами Кэт. – Но я решила предупредить вас на всякий случай.

– Ты всё сделала верно. Если заметишь что-то подобное снова, скажи мне обязательно. Но, я думаю, у госпожи Гийер нет причин воровать корреспонденцию лорда Грэмта.

– Возможно, вы правы, – стушевалась Кэт.

– Что ж… Бдительность никогда не бывает лишней, – попыталась её подбодрить. – Не расстраивайся и иди спать. Тебе ведь рано вставать на учёбу?

– Да, миледи, – Кэт поднялась с софы и поклонилась. – Простите, что побеспокоила вас в столь поздний час. Доброй ночи.

– Доброй ночи, – улыбнулась ей на прощание.

Мне было радостно, что в этом доме у меня появилась такая внимательная и смелая союзница. Даже если она приносила тревожные вести, как сегодня.

Мысли о ворованной корреспонденции не оставляли до самой ночи, но не смогли лишить меня сна. Как и переживания о моём библиотечном разговоре с лордом Грэмтом. Поднявшись утром и стряхнув с себя сонливость, я уже собралась позвать кого-то из служанок, чтобы мне помогли с причёской и нарядом, но заметила лежавший на журнальном столике конверт.

Для утренней почты было рановато. Что касалось вечерней… Возможно, вчера я просто не заметила этот конверт. Выходит, зря Кэт подозревала Лукрецию в краже писем.

Наклонившись над столиком, я вгляделась в подпись – отправителя не было, но был указан адрес и имя получателя – моё имя. Прочла их и почувствовала, как пол начал уходить из-под ног. Почерк. Тот самый, знакомый, столько раз виденный мною почерк. Это письмо было не от отца и не от давней подруги. Его написал мне Оливер.

Оливер, при упоминании о котором моё сердце столько месяцев буквально выпрыгивало из груди. Оливер, ради которого я пошла на самый нелогичный и отчаянный поступок. Оливер, с которым я собиралась провести остаток жизни.

Трясущейся рукой взяла конверт, сломала печать и вынула листок, исписанный размашистым, наклонённым влево почерком.

«Милая Эми», – начиналось письмо так, как Оливер обращался ко мне обычно, – «наконец-то я тебя нашёл. Теперь никто и ничто не помешает нашему счастью. Я всё подготовил. Мы уедем с тобой далеко-далеко. Туда, где ни твой отец, ни этот Алан Грэмт не смогут нас найти. Собери вещи и жди меня у таверны «Фурше» сегодня в пять.

Твой любящий и сходящий с ума от разлуки

Оливер».

Я смотрела на письмо, обещавшее мне свободу, и отчего-то не чувствовала радости. Моя рука не тянулась собирать вещи, моё сердце не билось чаще от предвкушения.

Ради призрачной любви прежняя Эмили, не раздумывая, исчезла бы из Флуэна и оставила позади свою прошлую жизнь. Но нынешняя… Нет, нынешняя Эмили больше не могла так поступить.

Здесь, в этом замке, у меня есть важное дело, которое я непременно должна закончить. Помочь лорду Грэмту для меня стало вопросом чести. Моё сердце не будет спокойно, пока я не увижу Алана счастливым.