– Дурочка, — сказал он с нежностью, — права Иора - иногда очень полезно поговорить, чтобы выяснить, что о тебе думает привлекательная девушка.

Это он обо мне?

Сердце заколотилось сильнее. А потом бешено понеслось вскачь. Принц наклонился ко мне, его губы были в сантиметре от моих. Аромат яблок сводил с ума, как и его дыхание.

Я потянулась к нему навстречу сама, приподнявшись на цыпочки. Положила руки на его широкую грудь и прикрыла глаза. В этом моменте были только мы.

Соприкосновение наших губ было нежным и томительным. По телу пробежала электрическая волна.

Я хотела обнять его за шею и прильнуть сильнее… но внезапно принц отстранился. Выглядел он при этом странно, будто его ударили по голове.

– Лиза… — выдохнул Тарис. — Не понимаю, что со мной происходит. Но… нет, извини. Что-то не так. Прости.

Я догадывалась, что именно не так. Заклятье приворота набирало силу. И оно то ли заставляло Кантарисса быть романтичным со всеми подряд, то ли наоборот, не давало ему увлечься кем-то всьерьез, пока его преследует образ “той самой”.

– Все в порядке, принц, — сказала я, все еще чувствуя сладкий вкус его поцелуя на своих губах, — это всё просто под влиянием момента. Спасибо за откровенность.

Он кивнул. Мы еще немного прогулялись, но задумчивость так и не покинула Кантарисса. Он был рассеян, отвечал невпопад, и кажется с облегчением попрощался, когда я сказала, что мне рано завтра вставать.

Он меня поцеловал.

И оттолкнул.

А еще - он не стирал память влюбленной в себя девице, потому что наигрался с ее чувствами и телом, и ему наскучило.

И он меня поцеловал! Сам! Безо всяких приворотов. Наверное. Я сидела на разобранной кровати, одетая в два полотенчика, изучая в сотый раз свою памятку о том, как действуют все порции приворотного зелья.

Восьмая – смутный образ, который будет преследовать (запах и силуэт)

Девятая – увлеченность, желание любить, ищет глазами Ее и не находит

Десятая – Прозрение – это она (бесповоротно, действие не отменить)

Бесповоротно, действие не отменить. Стоит этому пункту уделить особенное внимание, когда я завтра буду изучать у Кормилла его колдовскую книгу. Как я поняла, влить отворот в принца нужно сразу после десятой порции, прозрения. Но тогда что значит - “бесповоротно”?

Кто тут что напутал?

Фирелль сегодня прыгала где-то по своим фамильярским или беличьим делам. Жаль, и поговорить не с кем. Можно попытаться ее вызвать, но у всех должно быть личное пространство, даже у белочек.

Подсушив голову обычным способом, насколько это возможно, я легла спать.

Утром проснулась с мыслями о поцелуе. Что ни говорите, это было главное событие предыдущего дня.

Итак, в академии сказала, что я буду в кухне, в кухне сказала, что у меня учеба. А сама - в библиотеку. Ну, иносказательно.

От занятий пришлось отпроситься в деканате, а на работе пообещала прийти после ужина, перемыть всю посуду. Так как новогоднее меню все-таки утрясли, меня отпустили, хоть и со скрипом.

Я встретила Трамею, она передала мне колдовской камень для зелья и пообещала сегодня ближе к ночи доставить ядовитый порошок. Б-р-р, как страшно звучит.

Мне хотелось увидеть Кантарисса и одновременно было страшновато. Я надеялась, что случайно встречу его днем. Главное, чтобы не в кабинете у крокодила.

– Какая дотошная иномирянка! — раздраженно бросил Кормилл, когда я пришла к нему. — Я такими темпами скоро и сам подумаю, что ты ко мне неравнодушна.

– Естественно, я к вам очень неравнодушна. Терпеть вас не могу.

Честность - лучшая политика. Правда, ни разу не дипломатия.

– Вот скажите мне, уважаемый, почему на десятой дозе написано, что ее не отменить?

– А, задумалась, наконец, — одобрительно сказал Кормилл, — а тут все очень просто и не противоречит тому, что я тебе уже говорил. Если просто подсунуть отворот принцу - это ничего не отменит. Вот и все. Просто скажет, что гадкое пойло у тебя, кухарка. Или какую-нибудь вежливую гадость. В этом-то и вся сложность, помнишь?

– Что произойдет, если Кантарисс поверит в воздействие извне и сам захочет избавиться от приворота? Он тогда сразу и полностью отменится?