Ошарашенный Тьелпе хлопал глазами и отрицательно мотал головой.

— Потому что, если я отниму жизнь у того, с кем только что разговаривал, как с другом, это будет подло. Поэтому я отпущу птичку. Но, если она будет неосторожна и однажды попадется в мои сети, её перья станут украшением.

— И это не подло? Что такое «подло»? — Мальчик смотрел на Туркафинвэ непонимающими глазами.

— Вот видишь, — с улыбкой резюмировал беловолосый Феаноринг, — тебе ещё рано становиться охотником. Поиграй пока с Хуаном лучше. А нам с папой надо поговорить.

Отведя Куруфинвэ-младшего подальше от ребёнка, Тьелкормо со злостью сломал ветку дерева.

— Засиделись мы в лесу! — прошипел он.

— Но… Это была твоя идея.

— Да! И она была неудачной! Майти выдал свою дочь замуж за Финдекано! Когда отец узнает…

— И что он сделает? — Куруфинвэ-младший пожал плечами. — Мне кажется, ему вообще плевать на наших дочерей.

— Ошибаешься, брат! Мы возвращаемся в Тирион! Немедленно!

***

Его переполняла ненависть, не находящая выхода. Чёрная злоба настолько всеобъемлюще завладела сознанием эльфа-нолдо, что, если бы в тот момент спросили его имя, он не смог бы ответить. В памяти один за другим возникали образы, и для каждого находилась причина ненависти.

Король Финвэ, «любимый дедушка», — да будь проклят этот безвольный жалкий королёк, променявший память о любви на тело для утех! Ненавижу!

И бабушку Мириэль ненавижу! Какое она имела право бросать семью?! Эгоистичная тварь!

Индис и подавно тварь! Песни она поёт! Любит дедушку, да-да! Ненавижу!

Отец… Отец! Прекрасный родитель! Лишил нас воли и выбросил в жизнь, как слепых щенков! Ненавижу!

Полудядюшки и их семьи — клубок ядовитых змей, воняющих на всю округу! Раздавить бы гадов!

Мать и вечно сюсюкающие близняшки… Мерзость! Жалкое зрелище, а не Нолдо! Позор нашего рода! Ненавижу!

Нельо — гордец, заслуживающий быть засунутым живьём в горн! Вечно строит из себя самого умного! Любимчик папочки! Будь ты проклят! Ненавижу!

Канафинвэ… Ненавижу! Ненавижу! За всё! Просто так! Почему тебя любят, несмотря на мерзкие песни? Почему?!

Финдарато — девка проклятая…

Туркафинвэ…

Вспомнив его, Карнистир мгновенно забыл про всех остальных. Нож сам скользнул в ладонь, потом за пояс.

— Отец ушёл, теперь красавчика некому защитить! — Абсурдная мысль почему-то показалась озарением, и Морифинвэ вышел в сад. Его шаг был бесшумным и лёгким, эльф двигался тенью, чёрным провалом среди волшебного света Древ.

Найти в лесу брата практически не представлялось возможным, поэтому Феаноринг взял с собой Палантир. Семь Видящих Камней, связанных друг с другом магически, созданные Феанаро для сыновей, могли показать многое, и Карнистир не сомневался: чёрная сфера покажет ему, где находится брат.

Эльфы шли в молчании, лишь маленький Тьелпе с визгом носился наперегонки с Хуаном, петляя между стволами устремившихся к небесам деревьев. Туркафинвэ кусал губы и время от времени пересвистывался с поющими на разные голоса пернатыми.

— Не понимаю, Тьелко, — заговорил наконец, не выдержав тишины, Куруфинвэ-младший, — почему тебя так взволновала эта свадьба? Я склонен доверять решениям Майти, и, раз он так поступил, значит, была необходимость.

— Вот именно! — Глаза Туркафинвэ смотрели угрожающе. — Что заставило Нельо это сделать? Или кто? Я знал, выходка на празднике Индис нам дорого обойдется.

— Брат, успокойся. — Куруфинвэ-младший не видел ничего страшного в случившемся. — Если у кого теперь и будут проблемы, так у Финдекано. Он будет принимать на себя все удары Первого и Второго Домов, направленные друг на друга, вечно будет крайним.

Взгляд Туркафинвэ оказался красноречивее любых слов и выражал резкое несогласие с мнением брата.

Вдруг откуда-то сверху в голову беловолосого Феаноринга прилетело что-то круглое и чёрное, и Туркафинвэ упал на землю. С дерева спрыгнула темная фигура, блеснула сталь. Мгновенно среагировавший Хуан ринулся спасать хозяина, вцепился в плечо напавшего. Раздался отчаянный крик.

Только сейчас опомнившийся Куруфинвэ-младший бросился к испуганно зарыдавшему сыну. Яростно рыча, Хуан оттащил истекающего кровью Карнистира от хозяина, перекусив ему плечевую кость. Получивший сильный удар Палантиром по голове, Туркафинвэ начал приходить в себя.

— Что за… — простонал он, сдавливая руками виски. — Проклятье…

Закрыв намокшей от слёз ладонью глаза ребенка, Куруфинвэ-младший машинально говорил слова утешения и судорожно соображал, что теперь делать. И тут его осенило: Палантир! Надо позвать на помощь!