Молодой Авар изобразил, будто ему совершенно не обидно, что дерзкие слова не ранят и не причиняют боль, однако все силы ушли на то, чтобы остаться и продолжить готовить, а не убежать в неизвестном направлении, поддавшись отчаянию. Возможно, помогло присутствие ещё троих эльфов, то и дело что-то приносивших и уносивших. Если бы не они…

С улицы вместе с шумом ветра донеслись голоса, и один из них заставил Ривиан вздрогнуть. Неужели?..

Бросив сковороду и забыв о том, как надо изображать соблазнительную леди, эльфийка побежала к выходу из шатра.

***

Вечер запылал зарёй и кострами, голоса послышались издалека, и Карнифинвэ быстро понял, что догнал кузена, недавно отправившегося в Химринг. До крепости было ещё немало лиг, слухи об орках в лесах беспокоили, несмотря на желание быть бесстрашным, поэтому сын короля Питьяфинвэ решил, что лучше продолжать путь одним большим отрядом, а не двумя маленькими и двинулся в сторону лагеря брата.

— Мы должны показать, что не боимся их! — выкрикивал, быстро ходя туда-сюда между кострами Алмарил, сейчас особенно сильно похожий на отца. — Они лезут в наши дела! Мешают развивать наше королевство, заставляя всё отдавать войне! Почему наши мастера должны трудиться на войну? Почему мы должны жертвовать своими интересами и своим будущим ради войны? Маэдросу не хватает войск?! Это ложь! Его бойцы вольно гуляют по всему Белерианду и делают, что хотят! А вот ресурсов на севере действительно мало! Вот что нужно жадному лорду!

Карнифинвэ не мог представить, что можно столько времени говорить плохо о герое, которого уважали даже подданные Тингола, однако сейчас наблюдал льющуюся нескончаемым потоком злость, рождавшуюся в сердце юного эльфа. Судя по взглядам верных таргелионского принца, красноречиво говоривших, что сын нолдорана повторяется, ничего нового давно не говорит, все уже всё поняли и устали от его злобы, Алмарил потерял авторитет, если вообще когда-либо его имел. Неужели сам этого не видит?

— Вот скажи, что тебе надо в Химринге? — вместо приветствия, напал принц на кузена. — Тоже восхищаешься жадным подлецом, видящим врагов не только в собственной родне, но даже в мёртвых камнях?! Веришь, что Маэдрос борется за справедливость? Но на самом деле он жаждет абсолютной власти!

Брови Карнифинвэ поднялись практически до линии волос, когда Алмарил, наконец, заметил скептицизм собеседника. Замерев на месте, покрасневший от эмоций Нолдо скрестил руки на груди и натянуто улыбнулся:

— Хорошо, думай, что хочешь, путник. Я знаю, мои родичи посылают в Химринг подмогу, потому что войско Маэдроса странным образом уменьшается. Не догадываешься, почему? Хочешь пополнить ряды мертвецов?

— Спасибо за заботу, брат, — решил, что пора представиться принц, — я Карнифинвэ, сын Питьяфинвэ Амбарусса. И мои планы отличаются от озвученных тобой. А зачем ты сам едешь в Химринг, если тебе настолько неприятен его хозяин?

Алмарил вдруг побледнел, обернулся на своих воинов. Карнифинвэ спешился, отдал коня ближайшему слуге, подошёл ближе.

— Потому что с его прихвостнями-наугрим невозможно вести переговоры! — выпалил сын таргелионского нолдорана. — Маэдрос везде засунул своих воинов и послов, и они диктуют тупоголовым соседям, что делать! А когда мы попытались сами охранять наши границы, этот гад заключил наших подданных под стражу! Объявил преступниками!

Скептические и, неожиданно, встревоженные взгляды верных Алмарила удивили и озадачили гораздо сильнее, чем произнесённые слова: эльфы боятся, что их принц сболтнёт лишнего?

Ощущение, что все вокруг лгут и пытаются использовать новоприбывшего эльфа, накатило штормовой волной, едва не сбило с ног.

— Поговорим наедине, брат, — помрачнел Карнифинвэ и быстро пошёл прочь от костров.

***

Тишина опускающейся ночи заухала, застрекотала, завыла и залаяла, серебристый светоч пролил таинственное сияние на равнинное редколесье.

— Я не вру! — догадавшись о подозрениях, выпалил Алмарил, когда лагерь остался на достаточном расстоянии, чтобы не быть услышанными. — Я в отчаянии! Помоги, прошу! Понимаешь, это не может быть случайная встреча! Не знаю, что тебе надо в Химринге, и мне, в общем-то наплевать! Но, прошу, помоги! Я остался один, понимаешь? Брат струсил и спрятался дома, отец из меня сделает колонну во дворце, если я приеду и расскажу, что не договорился с Белегостом! А моих друзей Маэдрос принял за вражеских лазутчиков и заключил под стражу! Я должен их выручить! Помоги, умоляю!

— Постой, — Карнифинвэ нахмурился, — почему король Таргелиона не выручает своих подданных? Почему ты прячешься от отца и не можешь попросить помощи у него? Твои друзья действительно сделали нечто дурное?

— Да пусть даже так! — выпалил Алмарил. — Это мои друзья! Ладно, не друзья, но мы делали одно дело, понимаешь? Пока я ездил по всем этим дурацким советам, они сидели под стражей! Я ничего не знаю об их судьбе, и никто не пытался им помочь!

— Почему?

— Да какая разница?!

— Ты просишь меня о том, на что никто не соглашается, а твои верные не верят в успех — я вижу это по их глазам! — разозлился Карнифинвэ и с просыпающейся в сердце жалостью понял, что не сказал ничего нового для юного принца. — В отличие от тебя, я не считаю лорда Маэдроса жадным лжецом, и пока не увижу этого сам, не поверю!

— Ты его не знаешь!

«Да, не знаю, — мысленно согласился сын Питьяфинвэ. — И, возможно, идеализирую».

— Нам всё равно по пути, — вздохнул Карньо, подняв глаза на плывуший по небесному куполу Итиль. — Чем нас больше, тем безопаснее: на многочисленный отряд орки не нападут.