— Ну, как, убедительно, наконец, что никакой я не трог? — спросил он.

Симоно улыбнулся.

— Нет, в самом деле,— настаивал Уэбб, начиная тревожиться.— Что вы там обнаружили?

— Только то, в чем мы были убеждены и раньше, трог,— развел руками Оркатт.

— Но-но! — взревел Уэбб.— Если это то, что вам сообщила ваша дурацкая машина, то она врет!

— Типичное для трога поведение,— заметил Симоно.— Приписывает враждебную предубежденность неодушевленному предмету.

Оркатт кивнул.

— Но, послушайте! — взмолился Уэбб.— Говорю вам, я вовсе не трог! Я — человек из двадцатого века!

— О, да,— подтвердил Оркатт. Он протянул руку и совсем выключил машину.— Как раз это труднее всего понять. Ты не лгал — по крайней мере насчет этого. В картине мозговой деятельности следы лжи отсутствовали. Я склонен думать, что это лишь вновь доказывает, что мы еще очень плохо знаем прошлое. Мне бы и в голову никогда не пришло, что уже тогда существовали троги — всегда считалось, что по-настоящему они начали плодиться после Мировой катастрофы.

— Послушайте, давайте выложим карты на стол,— довольно грубо сказал Уэбб.— Я знаю, что я не трог. Дайте мне хотя бы половину возможностей и я постараюсь доказать это!

— Трог, это может показаться странным, но ты мне нравишься,— с неожиданной теплотой в голосе воскликнул Симоно.— Ты настоящий боец! Но, видишь ли,— у нас на руках неопровержимые доказательства, так что тебе ничего рыпаться. Вот, взгляни.

Он раскинул на столе перед Уэббом несколько карт. Они очень походили на энцефалограммы — записи электрической активности мозга.

— Это — кривые твоего мозга,— снисходительно пояснил он, указывая на одну из карт.— Это — кривые трога. А,— он указал на третью карту, висящую на стене,— здесь кривые нормального человеческого мозга. Поэтому это более чем убедительно.

Уэбб нервно сглотнул. То, что говорил Симоно, было невероятно, но — факт! Кривые деятельности нормального человеческого мозга были плавными синусоидными линиями. Кривые мозга трога были прерывистыми ломаными линиями с характерными пиками. Ошибиться было невозможно,— кривые Уэбба были точно такими же.

— Но...— начал он.

Оркатт жестом остановил его.

Он встал, и обращаясь к Симоно, заявил:

— Я голоден. Пошли посмотрим, что приготовили нам на обед в подразделении питания. О, не обращай на него внимания.— Он пожал плечами, видя, что Симоно с сомнением глядит на Уэбба.— Пусть им займется Деталь. Никуда он отсюда не денется.

Симоно последовал за Оркаттом к двери, но как-то неохотно. Капитан вышел из комнаты. Симоно поколебался, затем вернулся к Уэббу и протянул ему руку.

— Мне очень жаль,— сказал он.— Но я ничем не могу помочь. Держи пять.

Уэбб машинально пожал ему руку и заметил, что Симоно слегка склонил на прощание голову как бы в знак уважения к нему. Затем

Симоно вышел.

Дверь затворилась, обрывая какую-то фразу Оркатта насчет того, что нынче в городе туговато приходится с продовольствием.

В бессильной злобе Уэбб смачно выругался и сел. Что из себя представляет Деталь, оставалось только догадываться. Одно он знал, что ничего хорошего в этом не было. Подумав о Мэг, он содрогнулся. Он обещал ей, что люди из города не станут убивать ее... но, выходило так, что они все-таки успеют покончить с нами прежде чем с ними самими будет покончено.

Из-за двери донеслась какая-то команда. Уэбб машинально огляделся в поисках оружия, затем опомнился. Если что-нибудь и может спасти его, то уж никак не мускулы, а только разум. Он вытащил сигареты и непринужденно прикурил. В измятой пачке их оставалось совсем немного.

Дверь распахнулась. В проеме показался высокий человек в зеленом военном мундире. На лице его отразилось раздражение, когда он увидел, что Уэбб в комнате совсем один.

— Неосторожно,— пробурчал он.— Очень, очень неосторожно! Если у трога мозги... то, он непременно попробовал бы сбежать!

Уэбб вздохнул и поднялся.

— Я не трог,— заметил он просто так, на всякий случай.

— Заткнись, трог,— военный немного отступил в сторону, давая Уэббу возможность полюбоваться на патруль человек в двенадцать, стоявших в коридоре.— Следуй за особым подразделением,— приказал он.— И не пытайся сопротивляться. В Оборонном центре не стоит устраивать шума.

Уэбб сделал последнюю затяжку и аккуратно затоптал окурок.

Солдат скривился.

— Поганая троговская привычка,— заметил он.— Правда, раньше не замечал у них такой привычки, а я на своем веку немало повидал трогов.