И норовят заразить своим морским нравом. Песни горланят. Как хорошо быть ничьим, ходить под звездами по морю и ценить жизнь в копейку. Мол, они никаким хозяевам подчиняться не желают. Мол, каждый сам себе голова. Смерти бояться не стоит, наоборот, стоит желать смерти за братьев своих, в бою, с оружием в руках. И двадцать пьяных глоток орало: «…в смерти видим мы свой триумф!» В последнем куплете: «Гибели мы желаем, к гибели тянется наша воля!»

А потом еще другую песню. Как последний моряк, весь пылая «волшебным огнем» на последнюю землю выволок последний корабль, а потом из корабля вырос город, и этот гребаный город дал жизнь счастливому народу. Красиво они тут заливают…

Таинов Морское братство ждало, им нравилось думать: вот, мол, подохнем как герои.

Лучшие люди, в общем-то, изо всех, кого я тут видел.

Я бы ни за что не завербовался на Каур. Но так карта выпала. Король-дама-король-туз… Перебор.

Мне сорок четыре. Для моего ремесла – не оптимальный возраст. Руки не те. Глаза не те. Вот раз я попал на бабки. Так бывает иногда. Надо было уходить. И я понял: все, я врос в место. У меня ничего нет, только бабки, да навык рабочий, да квартира, но ее придется бросить. А навык… старею я. Есть еще связи, но если перебираться на другое место придется, то связи мои – псу под хвост. Стабильные заказчики закончатся. Едрена мать.

Как-то я колебался.

Но тут как раз умер мой Обормот. Просто от старости умер. У него уже когти выпадали, такой дряхлый был. И не сдох он, а умер. Я не могу про него сказать: сдох. Это же… такой… да мать твою.

У меня была одна наколочка старая. Адресочек. Только я не очень въехал, как и что. На какое дело подписывают. Поторопился. Старею.

А впрочем, кормят здесь как надо. Бабло есть. Контракт задвинем, и бабла вообще хватит на две жизни. Мы тут им во как нужны.

Я еще на Великих Мхах заметил, а у Каменных Квадратов все в точности подтвердилось. Рябой – особенный. С ним какая-то непонятная дрянь связана. Теперь-то я уж въехал кой во что. А тогда только и почуял: особенный человек.

Когда он стрелял, то было все нормально. Гниды лезли под пули, мы их клали, сколько выйдет… Но! Если Рябой не стрелял почему-то, и тесака у него в руке не было, словом, он просто стоял без ни хрена, то ни один таин к нам не лез.

Полбеды. Если только это – я б его считал полезным человеком, блин, да и все тут. Конечно, полезным. Какая бы похабель в нем не сидела. Но местным шаманам он крепко не полюбился. У них все на хрен срывалось, когда какой-нибудь сучок принимался колдовать хоть метрах в тридцати от Рябого. Просто все в жопу шло. Скисала магия.

Один раз пришел к нам имперский белый маг. Поглядел на Рябого и аж в лице изменился.

– Тебе здесь не место…

И давай бормотать свою магическую хуетень вполголоса. А я уже кое-какие слова понимал, слушаю – ба! Он от Рябого моего защиту строит.

А Рябой ему и говорит:

– Пош-шел ты! Указчик нашелся.

Но тут я влез.

– Рябой, – говорю, – слушай-ка меня. Я больше твоего знаю. Поверь мне, ты тут пропадешь не за хрен. Именно ты, Рябой. Я, Рыжая, Хач, все мы – другое дело. А ты пропадешь. Этот уебок правду говорит, хоть и уебок. Тебе тут точно не место.

Рябой плюнул и отвечает:

– Устал я от этой войны, Мосел. Я вообще от войны устал.

Значит, поняли мы друг друга.

Отвели его к порталу и дали пинка под зад. На Землю. Контракт, понятно, не оплатили. С-суки.

…рыжая Настя подгребла ко мне, когда я был на выходе из похмелья. Никогда не испытывал особого похмелья, а тут вот заморочило. Блевать хочется и голова болит, как будто какая-то сволочь дырявит ее электродрелью. Но вот я выпил браги и почувствовал себя лучше. Ровно на полдрели. Вышел из палатки – поискать, у кого еще найдется приличного хлебова, потому что если уж начал поправляться, то надо поправиться до конца.

Тут она как раз меня и подцепила.

– На! – говорит.

И во фляжке у нее неразбавленный спирт. Земной. Местное говно такого градуса ни за что не даст.

Я поперхнулся.

– Т-твою-то рас… Рыжая, предупреждать надо.

Смеется.

Я подумал и хлебнул еще чуток. И еще чуток.

В голове развиднелось.

– Мосел, – говорит она мне, – сделай милость, если ты не занят, выеби меня, пожалуйста.

– Засвербело?

– Засвербело.

Я припомнил, какая она стерва и отброс, какую она кашу нам делала, и как Живчику въехала по яйцам, и как меня обматерила, и как Живчика сдала таинам у Каменных Квадратов, и как она всех нас презирала, просто ни во что не ставила. Мне захотелось съездить ей по харе. Или ногой – в лобок. Чтоб хоть один раз хоть одна баба узнала, как это больно. Или просто послать ее на хрен и отвернуться. Мол, ищи ебарей, где хочешь.

Но я, конечно, не стал отказываться и выеб ее.

В месяце Быстрой Воды опять нас оттеснили к Каменным Квадратам. И такое чувство было, что все, хана. Сил нет. Выдохлась Империя. А князь Тангон еще раньше выдохся. А мы подавно выдохлись. Пополнения – рекой, а все сгорает в один присест. Вот, Хачика заживо сварили «тещиной печкой».

Тангон закрылся в своей цитадели и принялся вызывать Древних Хозяев. Хотя бы одного. На защиту их верных рабов…

Говорят, Молодых Хозяев уже вызывали имперские маги. Те, сучья масть, на драку не вышли. Понимают.