Хендерсон Лорен
Заморозь мне 'Маргариту'
Лорен ХЕНДЕРСОН
СЭМ ДЖОНС
ЗАМОРОЗЬ МНЕ "МАРГАРИТУ"
Перевод с английского Александра Голева
Анонс
Сэм Джонс живет в Лондоне, у нее разноцветные волосы, она носит грубые башмаки на шнуровке, слушает кошмарную музыку и ваяет грандиозные абстрактные скульптуры. Еще Сэм Джонс дружелюбна, она нравится мужчинам (а мужчины нравятся ей), у нее странноватые друзья, и она поминутно спотыкается о трупы. Словом, у Сэм Джонс невероятно интересная и насыщенная жизнь, но несмотря на свою панковскую наружность, девушка она очень серьезная и ответственная.
Очутившись в ночном клубе с сомнительной репутацией, Сэм неожиданно получает предложение оформить спектакль по пьесе Шекспира. Дав согласие, она погружается в странный, загадочный, забавный и неожиданно жутковатый мир театра, где у каждого своя тайна, где гетеросексуалы притворяются геями, звезды - дурочками и где интриги порой заканчиваются смертями, очень похожими на убийства.
Лорен Хендерсон пишет детективы, но ее книги - при соблюдении всех канонов жанра - отнюдь не банально-криминальное развлечение, это городские комедии с яркими персонажами, тонкими наблюдениями, порой рискованными шутками и неожиданным финалом. "Заморозь мне "маргариту"" - смешная и захватывающая театральная история с удивительно нестандартной и притягательной героиней.
Всем парням, которые записывали мне музыку.
Вы знаете, о ком я.
Глава первая
Вот уже несколько минут передо мной на четвереньках стоял мужчина, но здесь это обычное дело. Я не сразу поняла, что он о чем-то меня просит: из колонок неслись траурные громыхания "Велвет Андеграунд"<Американская рок-группа 60-70-х годов XX в.– Здесь и далее примеч. перев. >, заглушающие подобострастный голос.
– Можно мне вылизать вам сапоги?
– Прошу прощения?
Я наклонилась. Чуть привстав, раб сказал погромче:
– Э-э... можно мне вылизать вам сапоги? Я пожала плечами:
– Да ради бога.
У него вытянулась физиономия, и пришлось добавить, чтобы не разочаровать беднягу:
– Кусок дерьма!
Он тут же воспрял духом и быстро наклонился, высунув из разреза кожаной маски проворный язык. Но в следующий миг я с ужасом поняла, что допустила оплошность:
– О боже, они же замшевые! Прекрати! Ты их испортишь!
И я непроизвольно пнула его. Раб упал на бок и сладострастно застонал:
– Простите, хозяйка, простите, я плохой раб, делайте со мной все, чего возжелаете.
– Все, чего возжелаете?– переспросила я у Джейни вполголоса.
Та пожала плечами:
– Наверное, начитался Энн Раис.
– Скорее Рэдклиф<Энн Райс - современный популярный автор романов ужасов. Энн Рэдклиф (1764-1823) - английская писательница, автор готических романов.>.
Мне стало стыдно, что я лишаю бедолагу удовольствия, и я ткнула его обтянутый резиной бок каблуком. Раб блаженно заскулил.
– Никогда не понимала, как им удается не потеть в таком прикиде, заметила я.
– Наверное, никак.
– Какая гадость...
– Этот хоть не утверждает, что он - раб из "Криминального чтива"<Культовый фильм американского режиссера Квентина Тарантино (1994).>, - сказала Джейни.– Сегодня видела уже трех таких типов. Тоска зеленая. Кстати, мне нравится твое платьице.
– Спасибо.– Я удовлетворенно осмотрела себя.– Я в нем вылитая Скарлетт О'Хара.
Джейни взглянула на меня с откровенным недоумением:
– Ты его из старого тюля, что ли, сшила? Хотелось бы посмотреть на комнату, где висели такие занавески.
– Это шнуровка, идиотка.
У меня нет скарлеттовской Мамочки, которая впихивала бы меня в такое платье, пока я крепко держусь за спинку кровати; осиной талии мне тоже добиться не удалось, так что я чувствовала себя весьма сдавленно. А грудь, которая у меня и так никогда не была иллюзорной, сейчас рискованно распирала кожаный корсет.
– Сэм!
Я оглянулась: ко мне на всех парах несся очередной раб, больше похожий на ошалевшего Лабрадора. За ним, едва поспевая, на поводке волочилась хозяйка. Сначала я не поняла, кто меня окликнул: лицо раба пересекали два кожаных ремня, один закрывал глаза, другой - рот. Молнии, делающие его слепым и немым, были расстегнуты, и, вглядевшись в отверстия, я различила знакомые черты. На нем было черное резиновое боди без рукавов - так воздух циркулировал хотя бы под мышками.
– Как давно я тебя не видай!– кричал он.– Как дела?
По акценту я окончательно поняла, кто передо мной: Сальваторе - или Салли, как звали его друзья, - один из сицилийских геев, по понятным причинам огромной толпой эмигрировавших в Лондон. Мы вместе учились в художественной школе, но не виделись уже несколько лет.
– Привет, Салли.
Я как могла чмокнула его в щеку, хотя ремни изрядно мешали. Джейни тем временем завязала разговор с каким-то парнем - тот уже полчаса пытался привлечь ее внимание - и пустилась в монолог о закулисной политике Четвертого канала. Она работает на телевидении редактором, и прервать ее в такой момент - все равно что посреди мессы спросить у священника, который час.