– Да нет, не мог он быть много старше, чем казался, – возразил я. – По всему в совокупности вывод, а не только по лицу.

– Ну, не мог так и не мог, – не стал спорить Меченый. – Только Мэлори все равно не говори, если не хочешь подвергнуться допросу с пристрастием на сутки, и после все равно остаться под подозрением, что забыл самое важное.

Я ковырял ложкой в тарелке, внезапно потеряв интерес к еде. Свиток я смотрел мельком, имен не запомнил. А вдруг?..

Пересилив себя, я принял обычный вид и вновь занялся поглощением пищи. Скорее всего, отца Мэлори в списке нет – по той причине, которую только что назвал Меченому. А если есть, каторжник не должен ни о чем догадаться. Прежде всего о самом списке.

Дозавтракав, я сослался на желание поспать, чем вызвал у Меченого понимающую улыбку. Да, да, притомила меня таки рыжая – ты прав, друг, ты прав… Поднявшись к себе, я достал свиток, развернул, и в самом конце наткнулся на то, чего не хотел бы в нем видеть:

«Капитан Гамбар – 5 000 золотых».

Тьфу, дьявол! Но как же так? Я по-прежнему был уверен, что убитый мною вампир непричастен к телесной и духовной смерти старого пирата. Выходит, свиток не его?

Это еще более осложняло ситуацию. Не дай бог Мэлори узнает. Тут уже допросом не отделаешься. Характер своей новой подружки я вчера успел прочувствовать. Она ж с меня живого не слезет, пока подлинного убийцу не найдем. И всех его сообщников. И заказчика. И кто там еще замешан…

Только этого мне и не хватало!

Конечно, будут и награды за каждый скальп, и возмещение расходов – да только я не готов к таким проектам. У вампиреныша был сороковой уровень. Допустим, свиток принадлежал его родителю, учителю, или еще кому, и пацан таскал документ с собой чисто для вдохновения, настраиваясь совершить и столько же, и больше. Но тот, кто служил образцом для подражания – он до какого уровня добрался? Чем для меня закончится встреча с ним? Выплаченная за Гамбара сумма – самая крупная в списке. За такие деньги можно графа заказать. Исполнитель будет соответствующий: воин-маг или боевой кастер высоких или высших уровней…

Нет, подобный риск – слишком дорогая плата за ночь любви. Даже с приправой в виде эльфийки.

Я прочел заклинание для запоминания коротких текстов, расстался с толикой маны и выучил имена из списка наизусть. Растопив камин, долго жег пергамент, который гореть не хотел. Смешав пепел с золой, успокоился и вышел на улицу подышать свежим воздухом. Теперь о свитке не узнает никто. Самое главное, никто не узнает, что я его видел и держал в руках. А я всегда смогу воспользоваться информацией оттуда. Не то что бы я опасался завтра подобреть, поглупеть и взяться помогать Мэлори в заведомо гиблом для меня предприятии. Послезавтра приступ самоубийственного альтруизма мне также не грозит. А вот паза-паза-паза-паза-послезавтра список, глядишь, пригодится. Его владелец не наследил в деле Гамбара, – однако это не значит, что нигде не наследил. Невозможно помочь Собирателю душ оприходовать столько народу, и ни разу не засветиться. Зная имена других жертв, гада будет сравнительно легко вычислить. И грохнуть. Но не в спешке, а предварительно прокачавшись и хорошо подготовившись.

Только я окончательно расслабился и собрался вернуться в таверну, как увидел, что ко мне ковыляет Шлим. Я напрягся опять: на секунду почудилось, что свихнувшийся соратник покойного капитана подслушал мои мысли и решил обличить в нежелании помочь Мэлори отомстить за отца немедленно. Однако когда нищий приблизился, стало очевидно, что он с глубокого похмелья, и если о чем помышляет, то лишь о стаканчике вина.

– Славных тебе побед, доблестный воин! – сказал Шлим, подкрепив пожелание волной перегара. – Нужда образовалась у меня, убогого, – не поможешь ли? Недалеко отсюда я собираю дрова и жгу в яме уголь для кузни, сколько боги сил дают. Вчерась как раз нажег опять – да много. Тяжел получился мешок, мне не унести. Давай притащим вместе, а? Выручкой поделюсь – кузнец всегда щедро платит.

Вот те на! Оказывается, старикан не законченный пьянчужка-побирушка – он еще и работает.

– Да уж без платы помогу, – ответил я. – Показывай, где твой мешок.

– Рядом, рядом! – обрадовался Шлим. – В лесу сразу за трактом, на свежей вырубке. Разве ж я стал бы далеко яму рыть? Уголь лучше не будет, если его в самой чащобе жечь. И как бы я деревья валил, коли топор дровосека уже тяжельче меня?

Нищий повернулся и направился к проходу в засеке. Я последовал за ним. Мы пересекли тракт, прошли старую вырубку, где лес успел подрасти, и действительно оказались на свежей. Здесь осталось много вершинника и обрубленных со стволов ветвей, которые, по-видимому, и служили Шлиму сырьем в его производстве. Пробираясь меж разнокалиберных пней и груд отходов лесоповала, мы почти миновали открытое пространство. А где же яма?

– Эй, Шлим! – окликнул я. – Где яма? Куда ты ведешь нас, безумный старик? Только не ври мне, что сам заблудился.

Сгорбленная фигура нищего распрямилась, он обернулся, и я увидел, что это не старик и не Шлим. Передо мной стоял невысокий мужчина средних лет, с длинными курчавыми волосами и пронзительным взглядом. Поверх кольчуги отменного качества был наброшен темно-коричневый плащ.

«Раса – человек, – прочитал я в профиле незнакомца. – Имя – Иган. Класс – воин (разведчик). Уровень – 68».

О, черт!..

Неуловимо быстрым движением Иган вытянул вперед руки – меня опутало веревками, а во рту оказалась настолько надежная затычка, что я смог только тихонько замычать. Затем разведчик свистнул. Из-за деревьев на краю вырубки появились две оседланные лошади с умнющими глазами. Иган закинул меня на одну, привязал, вскочил на другую, и мы помчались галопом по зарослям, где я не отважился бы ехать и рысью. Через несколько минут лошади вылетели на тракт – тут скорость стала совершенно сумасшедшей – и вновь нырнули в чащу. Так и пошло: по тракту – по лесу, по тракту – по лесу… В основном по тракту. В лес Иган, как я понял, сворачивал лишь для обхода случайных путников и бандитских застав.