Несмотря на самое различное назначение, хозяйственные постройки имеют много общего в конструктивном отношении с жилыми. Наибольшую группу составляют срубные клети универсального назначения. В них настилаются тесовые полы и они по существу могут являться летними жилыми помещениями. Во многих случаях полы устроены по лагам, уложенным на столбы, т. е. они выше, чем обычно в избах.

В простейшем случае хозяйственная постройка представляет собой навес на столбах. Иногда навес дополнялся стеной из плетня, стеной в забирку или даже комбинированным ограждением (табл. 56). В одной из маленьких клетей в качестве стены использован разделяющий дворы частокол, к которому примыкали стены в забирку.

Окладному нижнему венцу в хозяйственных постройках уделяется такое же внимание, как и в избах. Широко применяются выравнивающие подкладки. В одной клети начала XII в. (табл. 56, 6) в качестве подкладок употреблены бревна завалин, положенные перед входом и по бокам, но не связанные друг с другом. Окладный венец клети имеет большие, чем обычно, выпуски, пересекая бревна завалины. Перед входом сделана из тесин неширокая отмостка.

Место входа в хозяйственных постройках зачастую отмечалось отмосткой, положенной вдоль стены (табл. 56, 6, 7), для чего иногда продольные бревна в окладном венце имели специальные выпуски (табл. 56, 6). Над входом устраивался на консолях навес кровли (табл. 56, 9). Часть клетей была выполнена в виде пятистенка, который повторял схему избы с сенями, но без печи. В одном пятистенке XIII в. полностью сохранился тесовый пол в обоих помещениях. Некоторые хозяйственные постройки были двухэтажными с сохранившимися устоями для лестничных маршей (табл. 56, 8).

Как правило, хозяйственные постройки рубились клетями, своими пропорциями тяготеющими к квадрату. Но иногда они перегораживались рубленой стеной на два продолговатых отсека, иногда отсеки были квадратными (табл. 56, 12). Оригинальная постройка XII в., квадратная в плане (9,0x9,0 м). Она разделена на три равных отсека, своими торцами выходящие на Великую улицу. Постройка стояла в углу богатого двора. В остатках сооружения найдено много горелого зерна. Полы в боковых отсеках настланы поперек, а в центральном — вдоль. П.И. Засурцевым высказано предположение о размещении в первом этаже этой постройки торговой лавки с окном на Великую улицу (табл. 56, 14).

Особую группу производственных помещений, имеющих специфические конструктивные особенности, составляют поварни и коптильни. Они представляли собой обширную клеть, в которую врублена в одном из углов напротив входа клеть поменьше. В большем помещении настилался тесовый пол, а в меньшем — пол из жердей. По жердям настилалась береста и укладывался слой глины. Меньшая клеть представляла собой собственно кухню или пекарню (табл. 56, 15, 16) с большой печью, где готовилась пища или происходило копчение. Малый сруб выполнял роль кожуха, при закрытой двери предохраняющего глаголеобразное помещение от перегрева. В последнем происходила разделка продуктов и «готовизны».

Постройки, в которых располагались ремесленные мастерские, соединялись между собой переходами в виде узких настилов, если это требовалось условиями технологии. Вполне вероятно, что коньки кровель делались по ходу движения и карнизами кровли закрывали от дождя место связи. Более совершенный переход оборудовался не только настилом, но и стенами, несмотря на миниатюрность размеров (табл. 56, 18).

Срубы вне зависимости от их назначения соединялись тамбурным помещением — сенями, которое связывали помещения между собой, а также с двором. Из источников XVI–XVII вв. и этнографии известна трехчастная связь помещений в традиционном жилище изба-сени-клеть. В Новгороде она встречается начиная с XII в., но получает широкое распространение лишь в слоях XIII–XV вв. В трехчастной связи могли соединяться избы с избами (табл. 56, 19) избы с ремесленными мастерскими (табл. 56, 20), избы с клетями (табл. 56, 17, 18).

Трехчастная связь избы, сеней и клети дополнялась иногда различными пристройками в виде закрытых навесов или галерей, идущих вдоль общего фасада или же путем создания развитого и расчлененного пространства позади связи (табл. 57, 1, 2).

Еще более сложные планы имеют связи производственных построек, что обусловлено требованиями технологического процесса. Производственные помещения иногда занимали подклеты изб, усложняя структуру жилого дома (табл. 58) (Колчин Б.А., Хорошев А.С., Янин В.Л., 1981).

Памятники древнего зодчества — источник чрезвычайно богатой информации о жизни общества. Будучи одновременно памятниками искусства и техники, они дают ценнейшие сведения о создавшей их эпохе, об идеологии, политической обстановке и художественных вкусах эпохи, о строительной технике и организации ремесла. Естественно поэтому, что интерес к таким памятникам проявился в России очень рано, по крайней мере с конца XVIII в. Однако изучение древних зданий на первых порах было все же связано не столько с научными задачами, сколько с практическими нуждами — ремонтом и обновлением старинных церквей. Лишь постепенно, в течение XIX в. все более проявлялся и чисто научный подход, делались первые попытки установить первоначальные формы и облик древних сооружений. Параллельно с изучением сохранившихся памятников проводились и первые археологические раскопки исчезнувших построек.

Одним из наиболее существенных препятствий, мешавших успешно изучать историю русского монументального зодчества древнейшей поры, является малое количество сохранившихся памятников. Многочисленные военные бури, пронесшиеся над Русью начиная с монгольского вторжения и вплоть до Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., снесли с лица земли множество памятников древнего зодчества. К этому следует добавить значительное количество древних храмов, погибших вследствие политики насильственной католицизации, проводившейся с XIV по XVII в. в западных районах Руси, попавших под власть Польши и Литвы. Поэтому в древнерусском зодчестве процент сохранившихся памятников значительно меньше, чем в романской архитектуре стран Центральной и Западной Европы.