Я тут же вспомнил агрессию со стороны Безбородова, когда во время осмотра тела Марины Федосеевой я заговорил про «Федора Крюкова». Кот мурлыча мне в самое ухо, боднул головой. Кажись, он поддерживал во всем своего хозяина, вторя о недопустимости тревожить призраков прошлого.

Я нехотя кивнул, соглашаясь, хотя мысленно решил начать поиски нужных мне ответов в интернете или же старых газетах. Такие архивы должны были храниться в местной библиотеке.

Батюшка прибыл с опозданием. Запахло ладаном. Запели отходную молитву певчие. Тимофей протяжно и жалобно мяукнул, вторя церковным унылым песнопениям, и поспешил вернуться к Пахомову, сунув мордочку ему под мышку. Стало совсем тоскливо, и я засобирался домой. Пахомов последовал моему примеру. Думаю, не стоит упоминать, что на обед мы с ним и не думали оставаться.

Вечером того же дня мою трапезу лапшой быстрого приготовления потревожил стук в дверь. Прежде чем принять гостя, я приоткрыл форточку, впуская в комнату свежий холодный воздух. Сделал я это для того, чтобы проветрить запах дешевого полуфабриката.

На пороге стоял Пахомов явно чем-то возбужденный.

– Не соизволишь заглянуть ко мне в гости? Надежда Комарова хочет поговорить с тобой.

– Она у вас в гостях?

– Нет, она ждет у телефона.

– Она согласилась побеседовать со мной о маньяке? – Моему удивлению не было предела. Я схватил ключи, закрыл дверь и поспешил вслед за Пахомовым.

– Да, но с определенным условием.

– Это каким?

– Она сама всё расскажет.

Квартира моего пожилого приятеля мало чем отличалась от моей, разве что у Пахомова пахло лавандой и нафталином. А еще у него был цветной, но старый телевизор. Ну и Тимофей, лежащий на кровати, свернувшийся калачиком. Дисковый телефон с лежащей в стороне трубкой находился на тумбочке недалеко от окна. Приложив трубку к уху, я сказал приветственное «алло», затем замолчал в ожидании ответа.

– Доброго вам вечера, молодой человек. – Голос на другом конце провода был хриплым, низким, почти мужским, но нотки язвительности все же выдавали в нем женщину.– Я слышала, вы хотели со мной побеседовать. Что же, мечты сбываются. Я вас слушаю.

– Надежда…

– Павловна, – подсказал Федор Дмитриевич, стоя ко мне вплотную.

– Надежда Павловна, меня интересует история Вязовского душителя. И, как мне стало известно, вы именно тот, человек, который занимался его преступной биографией плотнее кого-либо.

– И откуда у вас возник интерес к данной особе? – в трубке послышалось причмокивание и тяжелый выдох. Моя собеседница видимо была любительницей табака. Я себе тут же представил женщину с седой кудрявой головой, в толстых очках на цепочке, с сигаретой в мундштуке, в пестрой одежде и с огромным количеством колец и браслетов на запястьях.

– Не знаю, известно вам или нет, что я работаю в местном морге, и не так давно к нам поступила девочка, погибшая от рук изверга. Многие в городе считают, пусть и без оснований, что она могла стать очередной жертвой маньяка из далекого прошлого.

– Да, мне об это рассказал Федор. Стоит признать именно поэтому я и согласилась побеседовать с вами. Хотя тоже считаю, что Вязовский душитель к данному конкретному убийству не имеет отношения. А вы как считаете?

– Я согласен, что эти дела нельзя объединять.

– Тогда зачем вам подробности об убийствах тридцатилетней давности? К тому же вы не имеете никакого отношения к следственным органам. Они, кстати, не искали со мной встреч. В ином случае, я бы удивилась их интересу не меньше, чем вашему.

– Вы можете мне не верить, но всему виной банальное любопытство.

– Отчего же не поверю. Очень даже верю, ведь все мои статьи читались из-за банального любопытства. А вот я их писала для того, чтобы осветить важную проблему общества, не позволить лжи сокрыть правду, подтолкнуть людей, непосредственно занятых этими делами, к наискорейшему их решению, ну и чтобы потешить свое самолюбие конечно. Приятно осознавать, что люди за завтраком, в обеденный перерыв, в общественном транспорте и даже в туалете читают твои труды. А если тебе вручают еще журналистскую премию опосля, тогда начинаешь понимать, что твоя жизнь, полностью отданная работе, была не напрасной.

– Я не слишком подготовился, но хотел бы начать с самых простых и очевидных вопросов, если позволите.

– Позволю, но прежде хочу провести важную черту. Я не из-за доброты душевной решила с вами побеседовать. У меня тоже к вам есть некоторые вопросы. Как насчет устроить обмен информациями.

– Что конкретно вас интересует? – спросил я, не понимая, куда клонит журналистка.

– Я вам рассказываю все, что мне известно про Вязовского маньяка, а вы – все про убийство местной девочки.

– Зачем вам это?

– Хочу написать статью.

– Мне казалось, что вы на пенсии и уже отошло от дел.

– А мне казалось, что вы тактичный молодой человек и не станешь напоминать даме о ее возрасте.

– Извините.

– Извинения приняты.

– Вы должны меня понять, что сейчас ведется следствие и появления известной мне информации в прессе, можно губительно сказаться на расследовании, – сказанные мною же слова, мне показались слишком пафосными, потому как знал я не так много, как мне хотелось показать.