Я, конечно, в авторитете — и в шестом отряде, и в нашем спаянном коллективе, а потому могу позволить себе такой тон. Но весь мой авторитет оказался бесполезен, когда на горизонте замаячило приключение. Нет — Приключение! А как ещё назвать ночную, насквозь нелегальную вылазку на берег моря — и не просто на берег, а в Пушкинский грот, отрезанный от суши полоской неглубокой воды, где среди камней вечно пенятся волны прибоя? Романтично и увлекательно до невозможности — если не вспоминать, чем может обернуться эта авантюра. И изгнание из Артека в этом списке далеко не самое скверное, в темноте, босиком, на осклизлых камнях, залитых водой запросто можно навернуться — и приложиться головой об острый каменный выступ, которых в стенах грота полно. Вытаскивать же пострадавшего — по грудь в воде, рискуя ежесекундно ухнуть в подводную яму, спотыкаясь на склизких валунах, в темноте, слегка рассеиваемой лишь светом ущербной луны да крупных, как вишни, южных звёзд прибой — вернейший, практически безотказный способ увеличить список жертв. Звать на помощь? На высоченной круче, где располагается «Лазурный», крики, может, и услышат, но вот подоспеют ли вовремя?

Всё это я повторил — сбивчиво, вставляя не вполне цензурные выражения — пока одевался и вслед за Кащеем перелезал через подоконник. Действия запоздалые аргументы, как я и ожидал, не возымели, тут помог бы, разве что, громкий крик «Ратуйте!», или любой другое, способный привлечь внимание вожатых — но этого я не мог позволить себе по очевидным причинам. Нет, опасная вылазка сорвалась бы и даже без особых последствий — злоумышленники наверняка успели бы разбежаться по спальням, — но вот авторитету моему, как и намечающейся дружбе, настал бы полный и окончательный кирдык, в четырнадцать лет подобных предательств не прощают. А вместе с ним пришёл бы столь же неотвратимый конец и шансам на победу в общем конкурсе фантпроектов, на подготовку к которому мы пятеро потратили без малого две недели.

Нет, конечно, были у нас и другие занятия — и обычные экскурсии, включая посещения других лагерей, морскую прогулку на катере и восхождение на гору Аю-Даг; и ежедневные упражнения в «Тренировочном центре», где я и остальные из нашей боевой пятёрки вполне прилично освоились с управлением «крабами», и семинары на разные около-космические темы, и «астрономические вечера» раз в три дня и даже танцы — на той же самой площадке, только освобождённой от телескопов и прочего научного инвентаря. Кстати, мы и «Космическую Одиссею 2010» посмотрели, правда, на три дня позже обещанного, причём впечатления от просмотра достойны отдельного детального повествования…

В общем, наша жизнь в Артеке протекала своим чередом, смена перевалила экватор и катилась к финалу — и тут Аннушка наконец-то грохнула склянку с маслом о гнутую трубу турникета.

Из-за кустов раздался тихий свист. Я обернулся — Стивен. Ну, кто бы сомневался, что этот сын Среднего Запада окажется в первых рядах? Марк выглядит далеко не так уверенно, хотя тоже храбрится.

— Середа, ты тут?

— Тише! — прошипело из темноты. — Диму разбудишь,вон его окно…

— Люда с вами?

— Нет, мы же договорились.

У меня отлегло от сердца: хоть в этом удалось настоять на своём, и «Юлька Сорокина» не примет участия в ночной вылазке.А то, ей богу, не выдержал бы и поднял кипиш — и будь что будет…

…— Я, коршун Рам и брат мой Манг,

Вещаем Джунглям ночь.

Скот на покой спешит домой —

Скорей из Джунглей прочь!

Теперь для нас настанет час,

Когда, оставив сон,

Мы ждём призыв:

Тот будет жив,

Кто Джунглей чтит закон!..

— процитировал я нараспев. Что ж, руководители дореволюционных ещё скаутов, использовавших Киплинга для создания нужных образов у своих подопечных, знали своё дело: Юрка-Кащей и Середа при этих словах приободрились, заулыбались, глаза их заблестели. Хоть сейчас на любую авантюру!

Я поморщился. Оно хорошо, конечно, личный состав должен быть бодр, весел и готов к любым мыслимым и немыслимым неожиданностям — но и о дисциплине забывать не стоит. Пришлось добавить в голос металла.

— Надеюсь, главное правило все помнят?

— Выполнять любые твои команды без промедлений, спор и раздумий. — отозвался Середа. Стивен недоумённо нахмурился, но когда Марк наклонился к его уху и что-то прошептал, просветлел и энергично закивал.

— Всё верно. — согласился я. — Второе правило: ни слова и ни звука, пока не окажемся в гроте. Над водой звуки разносятся далеко, услышат — спалимся на раз.

Вообще-то это была излишняя предосторожность. Влажный ночной воздух был наполнен звуками — треском цикад, музыкой, долетавшей из санатория под горой, пением ночных птиц, немолчным плеском прибоя. Но в таком деле лучше перебдеть, чем недобдеть, да и завести пружину мальчишечьих нервов лишний раз не помешает — пусть ходят на цыпочках и замирают при каждом шорохе.

Зачем, спросите вы, я пошёл на поводу у этих малолетних авантюристов? Спросите лучше себя: а вы на моём месте смогли бы просто лежать в кровати, и гадать, обливаясь холодным потом: обойдётся ли дело банальным, хотя и громким скандалом с неизбежными оргвыводами, или дело обернётся куда печальнее? Вот и я не смог, а потому отправился с ними, утешая себя, что если что — смогу хоть как-то помочь.