Казаки, приблизившись и увидев, что им машут, остановились. Затем один, старший в отряде, прокричал, чтобы подошел кто-либо. Петин передал поводья Кертыку и направился к ним. Он еще и слова не успел вымолвить подходя, а его уже узнали:

— Робяты, да это же канонир наш, Петин! — закричал один из всадников. — Ей-богу, он!

— Боже ж мой, и впрямь канонир пропавший! — воскликнул другой.

Схватили его в охапку, начали обнимать. Тут и остальные подошли. И тех двух признали казаки. Один лишь Кертык оказался незнакомым. Петин быстро пояснил, что за человек с ними.

— А лошадка у него — одно загляденье, — позавидовал старший дозора, щеголеватый урядник. — Не то что у вас. Вам-то они самых захудалых кляч сунули.

— И за это спасибо. Там такое было — думали, ног не унесем и света белого больше не увидим! — обрадованно заговорил Петин. — А что касается каракового скакуна, на котором Кертык приехал, тут целая история. Коня-то он привел для нашего доктора… какого-то Судиски… Немец, что ли?

— Студитский, наверное! — догадался урядник. — Ну так это начальник миссии! Поехали!

Казаки вместе с беглецами направились к шатрам Красного Креста, предположив, что доктор Студитский там.

Уже светало, но побудку еще не объявляли: отряд после длительного перехода спал крепким сном. Только часовые прохаживались возле кибиток и юламеек.

Графиня проснулась от осторожного разговора возле ее шатра и разбудила Надю:

— Душечка, пойди посмотри, кто это спать не дает?

Надежда Сергеевна, завернувшись в простыню, выглянула из шатра.

— Казаки какие-то с лошадью, ваше сиятельство, — сказала сонно.

— Очень мпло, — улыбнулась графиня. — Казаки, да еще с лошадью. Такое и во сне не приснится, а наяву — пожалуйста.

— Елизавета Дмитриевна, кажется, они спрашивают о докторе Студитском, — сказала, прислушавшись к разговору на дворе, Надя.

— Да? И что же они спрашивают, душечка? А может быть, приехал наш капитан, вот и говорят о нем?

Женщины мгновенно надели халаты, туфли и вышли наружу. Казаки вели коня под уздцы вдоль шатров, останавливаясь и приглядываясь. Графиня окликнула их и, подождав, пока подъедут, спросила:

— Вам нужен доктор Студитский?

— Да, сударыня, — бойко отозвался Петин. — Коня мы тут ему привели от текинского хана.

— Боже, как это мило! — воскликнула графиня и подошла к скакуну. — Доктор говорил о каком-то хане, наверное, это тот самый хан прислал. Но самого капитана здесь нет! Он в Ходжа-Кала, занимается устройством верблюжьего лазарета. Вы могли бы оставить скакуна у меня. Как приедет доктор, я передам ему.

— Отчего же не оставить! — согласился Петин. — Очень даже можно оставить. А вы кто такая будете?

— Дурень, — цыкнул урядник. — Это же графиня! Ее сиятельство Милютина.

— Вон как! — опешил канонир и заговорил торопливо: — Берите, берите, ваше сиятельство. Кому-кому, а вам всегда мы доверим!

— Только вы ему клевера приносите, — сказала графиня чуть строже. — Не буду же я сама ходить за клевером.

— Ну, о корме не беспокойтесь. Сам я, да и Кертык вот — рядом, — расхвастался канонир.

В лагере зазвенела армейская труба, возвещая побудку. Минута-другая, и из кибиток высыпал весь отряд. Казаки с пленниками, оставив графиню, отправились к плацу и тотчас были окружены солдатами. Посыпались вопросы и расспросы. Канонир охотно рассказывал обо всем. Подошли офицеры, заинтересовавшись, что там за сборище. Комендант гарнизона, войсковой старшина Верещагин, увидев своих казаков, остановился тоже.

— Кто такие? — спросил у дежурного урядника.

— Утречком, ваше высокоблагородие, задержали. Из плена наши солдатики сбегли, от текинцев. Коня с собой прихватили для доктора, и сами — на трех лошадках, правда похуже… Того-то жеребчика, хоть он и доктору предназначен, графиня облюбовала.

— Черт-те что, — сказал Верещагин. — Ничего не пойму. Ну-ка, живо — задержанных в комендатуру!

Только двинулись беглецы к коменданту — встретили Скобелева на коне. Урядник скомандовал „смирно“, доложил о ночном происшествии командующему.

— Веди ко мне, — распорядился Скобелев. — Пусть подождут.

Направились к скобелевской кибитке. Урядник посадил беглецов наземь, сам сел и стал ждать.

— Ну вот, началась канитель, — недовольно сказал Петин. — Теперь, пока все до последней нитки не прощупают, не отвяжутся.

От генеральской кибитки было видно, как строился отряд на плацу в огромное каре, как выехал на середину Скобелев и поздоровался с солдатами. Громкое солдатское „здравия желаем“ эхом прокатилось по предгорьям. Затем заиграл оркестр. Вернулся командующий через час. Слез с коня, бросил поводья ординарцу. Пленники вскочили и замерли.