Бинки легко скользила над крышами домов. До Сьюзен доносился уличный шум, она даже различала отдельные голоса — но все это сливалось в общее мерное гудение большого, похожего на улей города. Мимо проплывали окна верхних этажей, освещенные изнутри свечами.

Лошадь спустилась ниже, нырнула в дымный городской воздух, легко коснулась земли и рысью поскакала по темному переулку, в конце которого остановилась. Сьюзен увидела закрытую дверь с освещенной факелом вывеской:

Бинки, казалось, чего-то ждала.

Сьюзен ожидала увидеть более экзотический пункт назначения.

Она знала, что такое «карри». В школе иногда давали на обед карри, только все девочки называли это блюдо «Дрянью с Рисом». Рис был желтым, и в нем периодически попадались дряблые изюмины и горошины.

Бинки заржала и ударила копытом.

Щелкнул запор, в верхней половине двери открылась небольшая дверца, и на огненном кухонном фоне мелькнуло чье-то лицо.

— О-о-о-о-о, не-е-е-е-ет! Бинкор-р-р!

Дверца захлопнулась.

Видимо, таким образом Сьюзен велели чего-то ждать.

Переминаясь с ноги на ногу, Сьюзен увидела вывешенное на стене меню. В нем была масса ошибок: в меню любого ресторана, претендующего на звание народного и популярного, должны быть ошибки — чтобы посетитель чувствовал свое превосходство. Названий большинства блюд она не знала. А в целом меню было вот таким:

«Карри с Овощем — 8 пенсов

Карри с Горька-Сладкими Свиными Шарами — 10 пенсов

Карри с Кисла-Сладким Рыбим Шаром — 10 пенсов

Карри и Мсяо — 10 пенсов

Карри и Исвестное Мсяо — 15 пенсов

Добавка карри — 5 пенсов

Картофель Фри — 4 пенса

Ешь Сдесь, Либо Тащи Куда Хошь».

Вдруг дверца снова раскрылась, на небольшой полочке появился коричневый пакет из предположительно, но не обязательно водонепроницаемой бумаги. Потом дверца опять захлопнулась.

Сьюзен осторожно протянула руку. Запах из пакета говорил о том, что содержимое можно потреблять в полевых условиях, не подразумевающих использования металлических столовых приборов. А полдник был так давно…

Тут Сьюзен вдруг вспомнила, что у нее совсем нет денег… но, с другой стороны, никто о них и не спрашивал. Однако конец света наступит именно тогда, когда люди забудут о личной ответственности.

Она наклонилась и постучала в дверцу.

— Прошу прощения… Может, я могу для вас что-нибудь сделать?…

Из-за двери донеслись панические крики и грохот, словно с полдюжины людей попытались спрятаться под одним столом.

— О, как мило. Большое спасибо, — вежливо откликнулась Сьюзен.

Бинки медленно тронулась с места. На сей раз внезапного всплеска мышечной энергии не последовало, лошадь поднялась в воздух осторожно, словно в прошлом уже была наказана за то, что что-то разлила.

Сьюзен попробовала карри на высоте семисот футов над землей. И, воровато оглянувшись по сторонам, словно кто-то мог следить за нею, бросила одноразовую тарелку вниз.

— Странно… — пробормотала она. — И это все? Ты везла меня в такую даль, чтобы угостить этой дрянью?

Земля внизу понеслась быстрее, Сьюзен поняла, что лошадь идет уже полным галопом, а не рысью. Опять напряглись мышцы…

…И небо на мгновение взорвалось ярко-синей вспышкой.

А далеко позади, невидимые для всех, потому что сам свет замер в смятении, не понимая, что произошло, в воздухе загорелись следы лошадиных копыт.

А потом появился зависший в пространстве пейзаж.

Небольшой приземистый домик, окруженный садом, поля и далекие горы. Бинки пошла медленнее.

Но все было как-то… двумерно. Когда лошадь развернулась и начала заходить на посадку, пейзаж превратился в простую поверхность, тонкую пленку существования, нанесенную на небытие.

По идее, лошадиные копыта должны были легко прорвать эту пленку, но вместо этого раздался звонкий хруст гравия.

Бинки обогнула дом и вошла на конный двор, где и остановилась.

Сьюзен осторожно спрыгнула с ее спины. Земля под ногами была вполне твердой. Девушка наклонилась и нерешительно копнула гравий — под которым обнаружила все тот же гравий.