Я привычно поднялась в салон шаттла, с грустью осматриваясь по сторонам. Космические туристы - в основном, пожилые люди, суетившиеся в ожидании новых впечатлений: старушки с голубыми кудряшками, ярко, не по возрасту накрашенными губами и неоновым маникюром, старички в гавайских рубашках, готовые хоть сейчас пройтись по разрекламированному пляжу, чтобы завести новые знакомства с последующими подзабытыми уже острыми ощущениями. Они торопились, они спешили, ведь у них оставалось не так много времени…

Мне было тяжело смотреть на них, когда-нибудь и я, возможно, стану такой же, как они. Или не стану… Стюард проводил меня к креслу, и, поблагодарив его, заняла своё место. Рядом у иллюминатора уже сидел человек. Он обернулся, оценивая фигуру взглядом, и сердце невольно затрепетало. Да, это был Рон МакМерфи, знаменитый в прошлом актёр, сводивший с ума тысячи женщин. В том числе и мою маму.

Улыбнулась как старому знакомому - он посмотрел на меня с удивлением. Порывшись в сумочке, достала планшет:

– Можно взять у Вас автограф?

Его брови взлетели вверх, изумление сменилось довольной улыбкой:

– Вот не ожидал, что кто-то на Земле ещё меня помнит…

– Я смотрела все фильмы с Вашим участием, а мама была и остаётся Вашей ярой поклонницей.

– Ах, вот оно что! Летите на Марс навестить маму, угадал? Она, наверное, отдыхает в одном из этих шикарных пансионатов…

– Что вы, на шикарный у нас нет денег, но там мило, и ей нравится.

– Что ж, главное - Вы о ней не забыли. В наше время многие дети даже не помнят, что у них есть родители, но, вижу, Вы - другая.

Наступило моё время смущаться:

– Я очень её люблю, она всю жизнь проработала медсестрой, помогая людям, и теперь заслужила отдых… Так как насчёт автографа?

Он заволновался; достав стилус, протянула его вместе с планшетом.

– Ничего, если подпишусь левой рукой, правая у меня временно не работает?

– Конечно, а что у Вас с рукой?

Он усмехнулся, продемонстрировав наручники, прочно удерживавшие его правую руку пристёгнутой к креслу шаттла. Теперь я удивлённо приподняла брови:

– Что случилось, неужели Вы по привычке украли чьё-то сердце без разрешения?

Рон засмеялся, его густые седые волосы были всё так же прекрасны, загорелое, изборождённое морщинами лицо, несмотря на почтенный возраст, не потеряло своего обаяния, как и оставшаяся лучезарной улыбка. Он был просто очарователен.

Улыбнулась в ответ, подавая руку для знакомства:

– Я - Энн, можно просто - Энни.

– Очень приятно, Энни, прошу Вас, зовите меня Рон. Поверьте, старику будет лестно, хоть я и гожусь Вам в дедушки.

– Идёт!

Он галантно коснулся губами моей кожи, размашисто поставив подпись в планшете. Смеясь, я захлопала в ладоши:

– Спасибо, Рон. Вот мама обрадуется!
– смущённо кивнула на наручники, - поделитесь, за что это так с Вами?

– Всё просто, Энни - чтобы не сбежал…

– Откуда? Неужели знаменитого актёра посмели заключить в одну из этих ужасных марсианских тюрем? Не верю…

– Не всё так просто, дорогая. Видите этих милых пенсионеров, что собираются провести отпуск на курортах Марса? Они и не подозревают, что купившие им путёвки дети или опекуны просто отправляют их умирать в дома престарелых. Это билет в один конец. Никаких пляжей и казино - скучные серые стены, прогулки во дворе с одними и теми же голограммами, отвратительное питание, старые фильмы по вечерам, бесконечная тоска и одиночество…

Я тяжело выдохнула:

– Не может быть, в это трудно поверить…

– Да, дорогая. Посмотрели бы Вы на них через несколько месяцев - они превратятся в бесцветные тени самих себя. Прибавьте к этому бездушный, сплошь состоящий из андроидов медперсонал, который умеет только делать искусственное дыхание и успокоительные уколы, но не способен на человеческое сочувствие. Так внешне похожие на людей, что и не отличишь, но это всего лишь машины…

Я опустила голову, пряча слёзы, но он заметил.

– А мне казалось, что в домах престарелых всё сделано для того, чтобы наши родители жили счастливо…

– Вы такая добрая и наивная, Энни. Почему, по-Вашему, я уже три раза сбегал оттуда? Не от хорошей жизни, поверьте… В своё время несколько лет жил на Земле под мостом с такими же бедолагами, как сам, но был в тысячу раз счастливее среди людей, чем среди этих… Простите меня, и в мыслях не было Вас расстроить. Уверен, с Вашей мамой всё в порядке.

– Я тоже на это надеюсь, Рон. А куда Вас теперь?