– Да, Георг. Ты прав. Я смогу это сделать. Я избавлю наш мир от Королевского Палача.

Самое сложное — ехать в одной карете с этим чудовищем. Он выглядит совсем как человек, но мне кажется, что черная гниль сочится из него, проступает каплями пота на лбу, вырывается с дыханием. Мне становится тошно дышать с ним одним воздухом. Первый день еще ничего, а после ночи в карете — совсем тяжко.

– Софья Александровна, вам нехорошо? — спрашивает Сусанна. — Вот, у меня есть немного вина. Выпейте, а то вы вся зеленая.

– Софья, потерпи немного, - скрипит чудовище. — Скоро остановка, пока мы завтракаем - будут карету на полозья переставлять. Или сейчас остановить?

– Всё хорошо, - шепчу я, делая глоток кислого вина из фляги. — Просто укачало.

Когда карета останавливается, я выскакиваю наружу, жадно глотая морозный воздух, и щурюсь от ослепительной чистоты мира вокруг. Какой контраст того, что снаружи, с тем, что внутри! Я хочу упасть в этот снег и раствориться в нем навсегда.

– Может, верхом, Софа?
– предлагает Палач. — Недалеко осталось. Заодно предупредишь, что мы едем. Не представляю, как тебе снова в карету садиться. Вон, хоть румянец появился.

– Да, да, верхом, - цепляюсь за его слова я.
– Поеду верхом.

– Ты в порядке?

– Уже да.

Он сам седлает для меня коня, проверяя подпруги, регулируя стремя, подсаживает меня… и я срываюсь с места прямо в снежное крошево. Ненавижу его, ненавижу себя — за то, что во мне его кровь, ненавижу этот мир, который позволяет рождаться на свет такой мерзости. Но холодный ветер щедро отвешивает мне пощечин, и слезы замерзают на ресницах. Вперед, вперед! Скоро всё закончится. Я убью его и умру сама, потому что не перенесу, когда меня будут судить. Прежде только деньги отдам Братству. Пусть они сделают этот мир лучше.

Уже дома немного отпустило. Удалось выдохнуть. Спрыгнула с коня, что-то наплела встречающим и побежала в свою комнату. Хотелось умыться и переодеть потное платье. Хм, отец что-то говорил о том, что у нас новая кухарка. Сходить что ли, взглянуть? Или потом, завтра? Нет, сейчас у меня есть время подумать о дальнейших планах, не до прислуги мне. И так всю трясет в волнении, даже в рукава домашнего платья не с первой попытки попадаю. А с другой стороны - поесть бы. Завтракать должны были на постоялом дворе, но я пренебрегла пищей. Да, пусть принесут поесть!

К моему удивлению и даже восторгу, еду мне принесла сама кухарка. Восторга было больше — во-первых, пахло от тарелок на подносе так вкусно, что у меня слюна во рту появилась. А во-вторых — какая она, эта кухарка! Высокая, стройная, с горделиво поднятой головой и расправленными плечами. Чепец, правда, дурацкий на ней и платье сидит безобразно, но с каким достоинством она расставляет тарелки на столике возле окна — словно королева, не иначе! А платье смешно выглядит, потому что рост большой. По себе знаю, готовую одежду на меня найти сложно, нужно подгонять. Кстати, ей явно мои наряды подойдут.

Женщина смотрит на меня спокойно, без застенчивости и подобострастия — как на равную. Не смущается ни капли. Зато смущаюсь я. И чтобы не выдать своей растерянности, как обычно, начинаю грубить.

– Ого, ну ты и длинная, — говорю я. — Звать-то как?

– Лирра Ольха, — представилась кухарка с достоинством.

Я жадно смотрю на заставленный явствами стол. Надо же, овощи! Жаркое — это ведь жаркое, правда?

– Лирра Ольха, выглядит отменно и пахнет просто одуряюще. Вы где раньше работали?

– Трактир у меня был в Руане. Потом сюда к деду приехала.

– Ммм... Неужто трактир? Не ресторан? — какая из нее трактирщица с ее-то внешностью? Да от нее за версту благородным происхождением несет!

– На ресторан денег не хватило.

– Вдова? — деловито уточняю я.

– Да.

– Вижу по осанке и манерам, что ты с воспитанием. Отчего в кухарки пришла? С твоей-то внешностью можно и замуж выйти было.

Лирра Ольха морщится еле уловимо, а мне хочется надавать себе по губам. Чего к тетке полезла? Опять, Софья? Кому нужна твоя помощь? Тебе ж не раз говорили: хочешь помочь, не лезь в подруги. Лучшая помощь — она материальная. А слова никому не нужны, слова — это ветер.

Махнула рукой, сама себя расстраивая:

– После поболтаем, идите, лирра.

Она и ушла, а я, признаться с невероятным удовольствием слопала всё, что было на подносе. Потрясающе вкусно! Не в каждом столичном ресторане так кормят. Эх, если бы с ней подружиться… Почему бы и не попробовать?

Долго думала, как. Денег предложить? Обидится и будет права. Болтовней досужей надоедать — вовсе не дело. Расспросила горничных, узнала, что Ольга прибыла в наш дом в одежде с чужого плеча и вовсе без обуви. Отлично! Ей совершенно точно пригодится одежда! Перебрала с камеристкой свои сундуки, выбрала, что глазу приятнее и не совсем уж девичье — все же Ольга Дмитриевна у нас не девочка, видно, что меня лет на пятнадцать старше, позвала ее и заявила: