– Т-только не убивайте! – сняла она кулон и бросила мне в лицо.

– Да не бойся, – как можно более миролюбиво улыбнулся я для того, кто буквально минутами ранее блевал на пол и убил уже двух людей. Это как минимум. – Он игрушечный и не стреляет.

Ох и зря я это сказал...

Словно в опровержение моим словам и для большего устрашения девочки, на стол что-то упало. Я непроизвольно дёрнулся, и вновь прозвучал случайный выстрел.

Да сука! Хорош уже палить!

Пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы офигевшей таким поворотом девчонки, прошила белую скатерть и куда-то улетела... Вот только куда?

Что ж, ответ пришёл довольно скоро...

Как я потом узнаю, эта самая пуля попала в Пеликана, который доставал из своего «сейфа» связку, мать его, гранат! Нахера она это делал? Хороший вопрос. Может, просто инвентаризацию проводил, кто его знает? Суть же в том, что пуля чиркнула по его коже, заставила мужика вскрикнуть и выронить гранаты, чека одной из которых осталась на его толстом пальце.

– Л-ложись!!!

Я резко подался вперёд, опять почувствовав отклик интуиции, натянул маску обратно и резко схватил девочку, отчего она пискула. Прижал к себе и упал на пол.

Прозвучал настолько мощный взрыв, что мне показалось, будто разверзся Ад. Дом задрожал, пол тоже, крики усилились в разы, и всё начало рушиться. А ещё... я увидел, как нас мгновенно заволокло паром.

– Анна! Ты где?! – раздался отчаянный крик Ворона.

Быстро смекнув, что это шанс на выживание, я разжал объятия и полез наружу, держа девочку за руку.

– Ворон, кхе... кхе... Мы здесь!.. – от пара было тяжело дышать.

Не видно ни хера. Вообще ноль. Похоже, что-то взорвалось, и это задело котельную дома.

Мужик быстро отыскал нас. Весь раненный, подранный и похожий на ощипанного... ворона. Да, я крайне оригинальный пацан.

– Уходим! Быстрее! – прорычал Чижик и, судя по его голосу, дела у нас хреновы. Если они не были такими с самого начала.

Мощные руки нашего авангарда подхватили мою непонимающую тушку, и мы всей гурьбой двинулись обратно на второй этаж. Что примечательно, Пеликан бежал быстрее всех, сотрясаясь волнами и держа в руках два дробовика. Ему не хватало только красной повязки на лбу и кричащих вьетконговцев, палящих в него со всех сторон.

Забежав на второй этаж, выжитые, побитые и раненные, мы заняли оборону. Я потирал отбитые в ходе налёта места, Ворон истекал кровью и кривился. Один только Пеликан носился, как угорелый, и помогал своим напарникам, доставая из бездонного живота медикаменты и прочую хрень.

– Что будем делать? – поинтересовался Чижик, глядя на командира. – Мы в дерьме, Ворон.

– Б-без тебя знаю... – просипел черноволосый, обрабатывая раны и сидя рядом с пришибленной и напуганной дочкой. – Ты в порядке? Тебя не ранили?

– Н-нет, пап... – помотала она головой, всхлипывая.

Да уж, жестокий мир для ребёнка. Трупы, аристократы, взрывы… Димитрий. Идеальный коктейль, которым можно поделиться с мозгоправом.

– Госпожа была права, – криво усмехнулся Ворон, смотря на меня, притаившегося в углу и охреневающего от масштабов проблем. – Ты прямо ходячее везение, парень.

– Не благодари, – отсалютовал ему с болезненной улыбкой. – Вот это замес, конечно…

– Не благодари… – пропыхтел Пеликан, наконец усаживаясь рядом с нами. – И какой у нас теперь план? – многозначительно уставился он на Ворона, и тот прислонил палец к наушнику.

– Твой выход, Сапсан, – огорошил он всех участников операции, в том числе и самого водителя. – Сможешь сюда подобраться? Без фургона. Оставь его на холме, а сам обеспечь нам безопасный побег.

– Понял, – весело отозвался Сапсан.

По его голосу можно было судить, что он и сам не прочь поучаствовать в заварушке. Неудивительно для человека, будучи постоянно оставленного на второсортных ролях.

– Анна, что с мамой? – в ожидании попытался расспросить Ворон дочь.

– Мама… она… – запинаясь и всхлипывая начала девчонка, переминая между пальцами белую ткань заляпанного кровью кружевного платья. – Они пришли за мной, говорили с мамой. А она сказала мне спрятаться и… они маму… они…

– Ладно, – прижал ее Ворон к груди. – Сейчас мы выберемся из этого места, и всё останется позади.

– А мама? – подняла на него девочка свои огромные серые глазёнки.

– А насчет мамы мы потом поговорим, – уклончиво ответил тот.

Понятное дело, что женщины уже нет в живых. И понятное дело, что отец не будет сообщать своей семилетней дочери о таком прямо сейчас, когда внизу разверзся Ад, орошенный трупами. Одно ясно точно – вряд ли госпожа ректор оставит этого парня в отряде после того, как его личность раскрыта хоть кем-то, пусть даже исключительно родом Вронских.