Камша Вера
Всходы ветра (Башня ярости - 2, Хроники Арции - 5)
Вера Камша
Башня Ярости
(Хроники Арции-5)
Книга вторая
Всходы ветра
Александру Городницкому
Автор благодарит за оказанную помощь
Майка Гончарова, Александра Домогарова,
Даниила Мелинца, Юрия Нерсесова,
Илью Снопченко, Артема Хачатурянца
ВСТУПЛЕНИЕ
– Сердце, скажи мне, сердце,
откуда горечь такая?
– Слишком горька, сеньор мой,
вода морская...
А море смеется
у края лагуны.
Пенные зубы,
лазурные губы...
Федерико Гарсиа Лорка
[Перевод А. Геелскула.]
Улов был прямо-таки отменным. Теперь они не только отдадут старому Тенару долг, но и смогут купить новый парус. Полные сети, и не какой-нибудь там салаки, а настоящего черноспинца! Густав - молодец! Ну и пусть никто, кроме них, не рискнул выйти в море! Шторма никакого нет, а рыбка-то - вот она! Шестнадцатилетний Робер Кошон с обожанием посмотрел на сидящего у руля старшего брата. Густав - самый отчаянный парень на всем побережье и самый видный, недаром Арлетта отказывает всем женихам! Ох, и бесится же ее папаша, ну да Проклятый с ним! Все равно Арлетта выйдет за Густава, хоть они с братом и беднее всех в Кер-Огасте. Пока беднее. Не пройдет и пяти лет, как у них будет все. И новая лодка, и хороший дом, и даже праздничные сапоги.
– Не нравится мне это, - голос брата вернул Робера на грешную землю, вернее, на утлое рыбачье суденышко, - ты будешь смеяться, но этот зануда Юстин, похоже, прав. Будет шторм, и немалый, - брат с грустью посмотрел на добычу.– Проклятый! Вот ведь жалость!
– Ты чего?– не понял Робер.
– А того, что кидай все за борт!
– Это ж черноспинец!
– Да хоть стервья рыба! [Рыбаки считают, что за запретной чертой водится стервья рыба, в голове которой находятся драгоценные камни.] Жизнь дороже!– Брат, не дожидаясь ответа, принялся выбрасывать драгоценный улов. Робер, чуть не лопаясь с досады, бросился помогать. Еще живые рыбины возвращались в свою стихию, вряд ли сообразив, что с ними произошло. Тяжело сидевшая в воде "Арлетта", освободившись от груза, весело закачалась на пока еще небольших волнах.
– Если выкрутимся, - пробормотал Густав, - носа из бухты не высуну, пока на небе хотя бы один хвост [Хвост, точнее, "лисий хвост", так на берегу Сельдяного моря называют облака, появление которых вечером предвещает на следующий день бурю.] будет!
Теперь Робер и сам видел, что дело плохо. Горизонт стремительно темнел, над головой неслась свора лохматых, рваных облаков, то заслоняя солнце, то выпуская его на свободу; из-за этой свистопляски море казалось полосатым. Черно-серое и ослепительно-серебряное сменяло друг друга, но туч становилось все больше, и яркие сполохи растворялись в свинцовой мгле.
"Арлетта" заплясала на волнах, как норовистая кобылка. Густав, убрав и тщательно закрепив парус, хмуро вглядывался в стремительно сужающийся горизонт. Шторм не заставил себя ждать. Сначала налетел ветер, затем хлынул дождь, смешавшись с солеными брызгами. Робер поймал себя на том, что шепчет молитву святому Жозефу и святому Луи. И зачем только их понесло на промысел?! Брат одернул куртку из просмоленной парусины - на кожаную по милости пьянчуги-отца у них не было денег - и заорал:
– Держись!
Робер торопливо вцепился в попавшуюся под руки снасть, и вовремя. Суденышко грубо швырнуло в сторону, оно изрядно черпнуло бортом, но выровнялось. Густав, воспользовавшись коротким затишьем, умудрился развернуть лодку, встретив новый порыв ветра бейдевинд. "Арлетту" раскачивало вперед и назад, куда-то несло, она то взлетала к самым тучам, то проваливалась в ущелье между водяными горами, то - и это было всего хуже - зарывалась носом в волну. Юноше несколько раз казалось, что им конец, но кораблик каким-то чудом выправлялся.
Буря все усиливалась. Несчастную "Арлетту" трясло и мотало, как котенок трясет и мотает свою первую мышь. От напряжения и холода руки сводило судорогой, Робер не удержался и выпустил бечеву. Его б смыло, но Густав, успевший привязаться к мачте, ухватил юношу за пояс. Братья задыхались от водяной пыли, вокруг все кипело, словно в котле у ведьмы. Черные волны с грохотом разбивались друг о друга, ветер срывал с них седые верхушки, рев взбесившегося моря сливался с громом, а рогатые молнии, на мгновение раздиравшие тьму, слепили, делая сгущавшийся мрак еще непроглядней.
Робер, то и дело отряхиваясь, словно промокшая собака, пытался сообразить, куда их тащит и сколько прошло времени. Казалось - целая вечность, но юноша не первый раз попадал в шторм и понимал, что, скорее всего, прошло не более оры, от силы - двух. "Арлетта" держалась молодцом, хотя водяные горы явно вознамерились добраться до низких туч, а дождь лил, как из ведра. Если бы не холод и боль в ободранных руках, все было бы не так уж и плохо.
– Ничего!– Густав кричал во все горло, но сквозь визг ветра его было едва слышно.– Скоро конец!