Только девочки не заслуживали на обман, пусть даже такой незначительный. А особенно не заслуживала на него его самая взрослая Плохая девочка, Алена.

Аля, конечно, сдерживала эмоции, но все равно в ее глазах читалась та же робость, что и в глазах их малышек.

Больше всего крыло то, что все, ВСЕ четверо наследницы многомиллионного состояния. А робели перед обычным средством удобного и комфортного передвижения, будто это был не простой бизнес-джет, а волшебный ковер-самолет.

И если у Алены был хороший отец, просто ее мать оказалась эгоистичной и слабовольной дурой, то у ее дочек наоборот. С мамой у них все в порядке, им с отцом не повезло.

Малышки жались к Алене, они до сих пор так делали, если надо было их пожалеть или успокоить. Артема трогало то, как быстро у нее получается утешить их детей, ведь она сама хрупкая и беззащитная. И он очень старался не ревновать.

Девочки легко приняли Асадова как отца, но пока что для них он был как игра, как развлечение. Если случалась беда, они по-прежнему бежали к маме.

Недавно Миланка порезала пальчик о сломавшуюся пластиковую деталь кукольного домика. У Артема, когда он увидел ранку, было чувство, что это у него кровь идет. У самого чуть сердце не остановилось.

Алена прибежала, ранку обработала, на пальчик подула, и все. Все прошло. Он потом тоже дул, на всю мощь легких. Чуть саму Миланку не сдул, так старался. Но это же надо знать!

После взлета, когда самолет набрал высоту и выровнялся, Артем рассадил детей на диване. Стюарт принес бутерброды, фрукты и лимонад.

Девочки повеселели и уже не так неловко чувствовали себя в салоне самолета. Артем старался их отвлечь, а сам поглядывал на Алену.

Она сидела в кресле у иллюминатора и задумчиво смотрела на облачную равнину, тянувшуюся внизу. От бутербродов отказалась, от кофе тоже.

Зато теперь он мог беспрепятственно ее рассматривать. Дома Алена старалась с ним не пересекаться, из отеля возвращалась поздно, а убегала туда пока все еще спали.

— Мне надо столько всего сделать, бабуль! — услышал Артем, как она объясняла Елизавете Алексеевне, почему сидит на работе до темноты. — Я не представляю, как они без меня справятся.

И ему это было очень понятно и близко. Прошло немало времени, пока сам Асадов приучил себя к мысли, что ни один из «Параллелей» не уйдет под землю, если его владелец некоторое время не будет там появляться. И тем более если не будет лично осматривать все коммуникации.

Это была лучшая идея позвать ее с собой. Артем не представлял, как уедет от своих детей. Но настоящим сюрпризом для него стало то, что ему не хотелось оставлять Алю.

Конечно, мать сразу выбесила, нафантазировав, будто он влюбился.

— Я очень виноват перед ней, мама, — попробовал он возразить. — Я сломал ей жизнь, и теперь хочу все исправить. К тому же она мать моих дочерей.

— Ты как-нибудь просмотри записи с видеокамер, где ты на нее смотришь, Тема, — фыркнула мать.

— И как же я смотрю?

— Как кот на сметану! А еще сканируешь постоянно, следишь за ней. Даже когда к ней спиной поворачиваешься, у тебя там глаза появляются. И реакцию ее ждешь на каждое свое слово. А если она на шутку твою вдруг улыбнется, у тебя такой вид, будто ты в лотерее еще одну сеть отелей выиграл.

Тут Асадов не спорил, его влечение к девушке скрыть было сложно. Он и не собирался, наоборот. Пусть видит, как он мучится.

— И как ты такую чудесную девушку умудрился упустить, ума не приложу, — горестно покачала головой мама. — Дать бы тебе подзатыльник, так не дотянусь.

Здесь Артем готов был к матери присоединиться. Слишком мучительно было вспоминать, как холодно и равнодушно отнесся он к Алиному чистому и бесхитростному признанию в любви. И что он был у нее первым.

То, что Алена влюбилась не в наследника отельной империи, а в простого парня в синем комбинезоне, вообще не имеет значения. Надо, он и сейчас наденет рабочую одежду, не проблема.

Но как сделать, чтобы она его простила? Чтобы исчезла настороженность и недоверие из больших шоколадных глазищ, в которых можно утонуть? Если бы только она согласилась его в них утопить…

Иногда Артем всерьез жалел, что Алена не пришла к нему с животом и не стала требовать, чтобы он женился. Ну или к матери, если уж к нему было не пробиться.

Кстати, Аля почему-то не показывала ему своих «беременных» фотографий, хотя детские он пересмотрел практически все. Начиная с рождения детей и заканчивая заказными фотосессиями.

Свои же показать отказывалась.

— Я там толстая и некрасивая, — выдвигался железный аргумент, и Артем замолкал. А так хотелось увидеть…

Но Алена выпускала все свои иголки, и тогда даже в шутку не получалось все перевести. Она и сейчас сидит похожая на нахохлившегося колючего ежика. А его все больше тянуло к ней не обязательно с сексом. Просто хотелось обнять, почувствовать ее запах. Как на чердаке после пожара, когда она плакала у него на груди.