И в конце-концов почему бы ей тогда не заявить, что она хочет быть его парой на выпускном? Всё это было непохоже на Салли, девушку, которая то ли знала своё место на невидимой лестнице, (где наверху были приличные семьи, а внизу семья Салли), то ли в гробу видала эту самую лестницу и не интересовалась её существованием, как Карен не интересовалась тычинками жукокрылых.

Но Салли была права – Дара её плохо знал.

Начало Мерчантс-Роуд он тоже знал плохо и удивился, когда Салли повернула направо, в неосвещённый переулок. Они прошли мимо тускло освещённой витрины магазина тканей, мимо безликой оштукатуренной стены, мимо кирпичной стены древнего здания странной формы: в старом городе дома казались не построенными, а выращенными из песка и кирпичей.

Салли шла впереди, на её плече болтался рюкзак, который она не доверила нести Даре. Лямка то и дело сползала, и Дара заметил, что любуется тем, как Салли её поправляет. Что-то в девушке было нескладное и что-то удивительно милое. Её майка была заправлена в джинсы с одного бока и слегка выбилась с другого, её плечи были узкими, хрупкими, а грудь и бёдра – широкими. Она немного переваливалась при ходьбе, как будто на ней была незнакомая обувь или будто она недавно научилась ходить. Дара улыбнулся: недавно он читал, что действительно хорошая живопись начинается там, где заканчивается идеальность. Красота – это «сумма тщательно подобранных несовершенств». Он подумал, что расскажет об этом Салли. И о том, что сейчас, наблюдая за ней, он почувствовал эту сумму несовершенств, но для этого придётся сперва много чего ещё рассказать.

Улица вильнула ещё несколько раз и Дара понял, что не может точно сказать, где они находятся, но они словно попали в изнанку Мерчантс роуд: им не было видно ни одной витрины – только двери складов, но со всех сторон доносились звуки оживлённой вечерней улицы центра города – музыка, голоса пьяных компаний и реклама. Откуда-то доплывали запахи жареных стейков и парфюма, но пахло в основном акациями и ещё чем-то, чем пахнут старые улицы.

– Почти пришли, – сказала Салли.

Асфальт под его ногами сменился деревянным настилом и Дара непроизвольно замедлил шаг. Он не мог вспомнить, когда в последний раз ходил по дереву. Что-то в этом было от ощущения, когда зимой снимаешь перчатку, чтобы пожать руку.

Салли остановилась перед дверью небольшого особняка, который Даре показался нежилым: окна были наглухо завешаны жалюзи. На двери не висело никакой таблички, а само здание было безликим: будто архитектор смешал все архитектурные стили Гэллоуэя, вывел среднее арифметическое, а потом скормил строительному роботу, поленившись даже проверить результат. Даре стало тревожно: а что если здание намеренно сделали таким безликим, чтобы никто никогда не поленился проверить, кто же в нём живёт? Зачем его построили здесь – на задворках?

Салли постучала, внутри кто-то откашлялся, но дверь оставалась закрытой.

Всё же наркотики, – подумал Дара. – Здесь наркодилер. В центре – потому что зарабатывает много. Здание неприметное – чтобы… ну, чтобы не приметили. И рюкзак она не доверила ему потому что в нём запрещённое. И если полиция будет обыскивать, то вещества найдут у неё, а не у него (спасибо, Салли). И сейчас, видимо, Даре придётся драться.

Вот тебе сумма несовершенств.

Дверь открылась.

Салли без приветствия прошла внутрь, на ходу снимая и расстёгивая рюкзак. На порог вышел бородатый старик. Дара его прекрасно знал, но не мог сообразить, почему видит его здесь и сейчас, поэтому не нашёлся, что сказать. Тот посмотрел на Дару хитро. Глаза у старика были красные и усталые, подёрнутые голубоватым, как обычно бывает у тех, кто много читает и у кого к старости нет денег на искусственные органы.

– Здравствуй, – сказал старик.

– Добрый вечер, – сказал Дара.

– Как меня зовут? – спросил дед.

– Что? Меня зовут Дара.

– Нет, ты не ослышался. Как меня зовут?

– Мёрфи.

– А полностью?

– Э-э-э. Мистер Мёрфи?

Дед улыбнулся и продолжил смотреть на Дару выжидающе.

– Дед Мёрфи, – сказал Дара, сам удивляясь своей наглости.

Старик не отвёл взгляда и Дара произнёс не только имя, но и титул:

– Дед Мёрфи, городской сумасшедший.

Старик довольно кивнул и жестом пригласил Дару внутрь. Дара повиновался.

– Это была проверка, – сказал он. – Ты прошёл.

– Ой бросьте, – сказала Салли. – Дара, расслабься. Это просто Мёрфи. Он…

– Это была проверка, – упрямо сказал старик, – может ли Дара называть вещи своими именами.

– Когда это вдруг стало важно? – рассеяно спросила Салли.

Дара поморгал и осмотрелся. Салли сосредоточенно выкладывала на стол какие-то пакетики, но что в них – Дара не понял. Он быстро изучил содержимое полок у стен, и тоже ничего не понял: полки были завалены книгами, электроникой и кофейными чашками. Это не было похоже на нарколабораторию, но Дара подумал, что едва ли вещества готовятся прямо здесь. А как может выглядеть жильё наркоторговца, он не знал.

Старик рассмеялся. Салли посмотрела на него сердито и старик виновато замолчал, а потом ответил уважительно:

– Конечно, важно. Кто, юная леди, жаловался, что её называют толстой?

– Так, мы не за этим, – сказала Салли, заметно стушевавшись.

– А за чем же? – спросил старик.

– Вы просили пять контроллеров высоты, я украла пять контроллеров высоты.

– Очень мило с вашей стороны, мисс, украсть для меня пять контроллеров высоты, – поклонился старик. – Из всех моих помощников – вы самая толковая. Как говорят турки, здоровья вашим рукам!