Собака, похожая мордой на летучую мышь, каждый вечер караулит меня и облаивает через железную калитку, которой мне никак не избежать, если я поднимаюсь в гору. Совершенно беспородный пес, которого и дворняжкой не назовешь, но живет в доме, при хозяевах, несет хозяйскую службу. Раздается внезапный пронзительный лай -- я вздрагиваю и мысленно плююсь -- опять забыл про засаду, растяпа. Во владении собаки -- каменная лесенка, взбегающая от калитки к дверям дома, и два обзорных балкончика по бокам от калитки. Коварно облаяв меня через калитку (черная морда с зубами высовывается меж железных прутьев), она азартно перебегает на смотровой балкончик и яростно гавкает вслед.

Спустился на кухню за кофе и включил наугад телевизор -- выступает священник: на фоне алтаря, перед микрофоном, в рясе, но без митры. Что-то страстно проповедует, жестикулирует. Черная ряса, седая борода, потрясает крепким сжатым кулаком (чувствуется, священник и в морду дать может). Но вот голос его смягчается, ладони раскрываются навстречу зрителям, он начинает говорить тихо и проникновенно... И вновь голос возвышается, палец предостерегает...

Женщины отдаются либо по любви, либо за деньги, либо из благодарности. Последняя причина -- самая унизительная для мужчины. Существует женская гордость, существует мужская. Ее иногда подменяют мужской удалью, сексуальной доблестью. А она в другом -- не хватать то, что плохо лежит. Ты попробуй ухватить королеву, а не пьяненькую бухгалтершу на вечеринке... Я понимаю -- добиться любви, когда сам любишь. Это высокий полет. А взять то, что дают из благодарности или жалости, -- это плевать на себя. Я уверен, что большинство мужчин меня не поняло бы, расскажи я им об этом. Меня сочли бы за импотента или дурака -- не хочет взять красивую бабу!

Анатолия поставила в гостиной рождественскую елку, щедро усыпав ее шарами. На двери появилась золотая подкова в цветах и с надписью по-гречески. Шебаршатся две маленькие птички в клетках, возле елки. Анатолия сказала, что птицы -- лучшие друзья. Они не шумят, но тихо возятся, с ними веселее.

Работал до 16 часов. Пишется плохо. Увидел два эпизода и записал вчерне; плюс общие рассуждения о становом хребте Евразии -- России, которую не скинешь на обочину, но можно раздробить.

Внезапно стало темно, налетел ветер, от турецкого берега надвинулась синяя мгла.

Пошел дождь -- тяжелые капли за окном летят почти горизонтально, напоминая просверки трассирующих пуль. Я вижу, как они лупят в облезлую стену старого флигеля, стоящего с заколоченными окнами, быстро сделав ее темной. Пальма в два обхвата, чья раскидистая прическа видна от моего письменного стола, теперь ходит ходуном, скрипит, ее листья шелестят на шквальном ветру, и кажется, что она мчится на мотоцикле. Эта пальма -- выше крыши, изображена на буклете Центра.

Через неделю улетать. Пошел прогуляться после дождя и в темноте улиц наступал иногда на улиток -- крупных и жалобно хрустящих. И шел потом осторожно, приглядываясь к влажно блестевшим плиткам. Горели рождественские елки на площадях и в окнах домов, за картами и вином сидели греки в тратториях. Два больших платана прятали свои стволы окраской армейской камуфляжной формы. Я сказал им, что они попались, остановился и провел рукой по их гладкой коже. Она была теплая.

В китайском ресторанчике вывесили красные и голубые фонарики с джонками, зелеными холмами, соснами... И шарманкой пиликала восточная мелодия при входе на террасу -- грустная и веселая одновременно. Китаянка улыбнулась мне, я заказал свой суп, котлеты с жареным картофелем.

На обратном пути встретил двух парней и девушку -- из России. Работают официантами на маленьком соседнем острове. Приехали на Родос подхалтурить -квартиру кому-нибудь убрать... Белобрысая девчушка тут же попросила взять посылку для дочурки -- переслать в деревушку под Брянск. "Купила ей медведя, -- она изобразила зверя чуть ли не в натуральную величину, -- а на почте не принимают, слишком большой. Очень хочу ей к Новому году подарок сделать!"

Первая мысль -- отказаться. Причины веские: чемодан полетит багажом до Питера, а сутки таскаться в Афинах с медведем под мышкой... Но тут же представил, как девочка в заснеженной деревушке получит от мамы подарок, будет спать с медведем в обнимку, сажать его на горшок и вспоминать маму, которая неизвестно когда вернется домой...

– - Медведь упакован?

– - Да, да, в полиэтилене...
– - Девчушка смотрела с мольбой во взоре.
– Я вам дам денег на камеру хранения и на посылку. Ну, пожалуйста...
– - Ей лет девятнадцать, не больше; видно по всему, что помыкалась в жизни.

Завернули за угол, прошли немного, я с парнями остался под платаном -с него плюхались редкие тяжелые капли. Она побежала по переулочку к дому, в котором они остановились.

Парням лет по двадцать пять, коротко стриженные. Один из Вологды, второй из Барнаула -- ходоки за три моря. Я поинтересовался, как дела. Жить можно, был ответ. Да, Греция дорогая страна, но платят неплохо.

Медведь оказался с пятилетнего ребенка ростом. Девчонка поцеловала его на прощанье, сунула мне деньги и бумажку с адресом.

Этим медведем я вверг в панику коварную собаку, на цыпочках подойдя к ее калитке. Песка еще не успела открыть пасть, как я пугнул ее медведем. Захлебываясь паническим лаем, она взлетела к дверям дома. Я, как дурак трясясь от смеха, продолжил подъем по улице, и ее истошный лай сопровождал меня до самого поворота. Наверное, до сих пор сидит в дозоре и мечтает о реванше. А бурый медведь сидит у меня на шкафу, смотрит, как незнакомый дядя пишет в блокнот, и ждет переправки в заснеженную Россию.