— Что я могу рассказать? Там все написано, — пролепетала синьора, показав пальцем на картотеку.

— Послушай, — прошептал Шпага режиссеру Бот-тезини. — Пожалуй, я эту кретинку и в самом деле отправлю домой.

— Зачем? Когда женщина малость паникует, это нравится зрителям.

— Но она же рта не раскроет. Если она на репетиции вся дрожит, то что будет во время шоу, при полном-то зале.

— Не скажи. Такие вот трусихи вдруг обретают смелость, когда этого меньше всего ждешь. Поверь, передача только выиграет от непосредственности синьоры Виттадини.

— Значит, вы, синьора, — вздохнув, продолжал Шпага, — из Лангирано. Если не ошибаюсь, это родина ветчины.

Упоминание о ветчине мгновенно успокоило синьору Виттадини. Она объяснила, что, можно сказать, «родилась» среди окороков и ветчины. Достаточно ей понюхать поросенка, и она с абсолютной точностью может сказать, выйдет ли из его мяса хорошая ветчина. И кстати, отменная ветчина в наши дни — большая редкость. Здесь требуются особое умение и опыт. Вот у нее такой опыт есть. «Ого, Боттезини прав, если эта «трусиха» заговорит, ее потом не остановишь».

Репетиция пошла быстрее и согласованнее. Вопросы, ответы, паузы, световые эффекты, якобы импровизированные остроты. Сама передача была прямой, и никто из сотрудников телевидения не хотел неприятных сюрпризов.

Дирекция Радиотелевидения и так проявила неслыханную смелость, отважившись на прямую передачу этого конкурса. Но что поделаешь, зрителям надоели запрограммированные до малейших мелочей передачи. Они ждали хоть какой-то неожиданности, грубой ошибки в ответе, недоразумения, страха. Вот такой неожиданностью будет эта владелица лавки из Лангирано. На четырнадцать вопросов дала четырнадцать правильных ответов.

Только он и сам удивляется, с чего вдруг эта Виттадини — знаток всех сортов ветчины — увлеклась нордическими сагами?!

— Прекрасно, синьора Виттадини. Если вы ответите и на последний, пятнадцатый вопрос, синьору Мори останется лишь глодать кость. Понятно, свиную!

Он занес в тетрадь и эту остроту. А потом, скандируя каждое слово, прочитал последний вопрос.

— Удина, бога войны и поэзии, которого немцы зовут Вотан, обычно изображают одноглазым, сидящим на коне с восемью ногами. Тацит указывает, что он римское божество. Какое именно, синьора Виттадини?

Синьора Виттадини растерянно замигала глазами, потом неуверенно предположила:

— Марс?

— Меркурий, синьора, Меркурий! Жаль, я думал, что вы не получите ни одного удара Шпаги. Но вы и без того выказали себя настоящим знатоком мифологии северных пародов. Надеюсь, и во время передачи не оплошаете. Сможете вы?.. — Он подошел к ней вплотную и посмотрел на режиссера, чтобы согласовать с ним заключительные остроты, как вдруг увидел на краю сцены Пьерантони.

Странно, обычно Пьерантони не появлялся никогда на сцене. Лейтенант подошел и мрачно поглядел на него.

Шпага сразу понял, что случилась беда. Кто-то подложил бомбу в машину? Нет, Эфизио отвез машину домой. Взрыв на вилле? Покушение на Паолу? Невероятно, сколько предположений сразу способен породить страх. Целый клубок. Ему казалось, что он спросил — так что же произошло. На самом деле он продолжал молчать.

— Куда вы послали вашего шофера? — неожиданно спросил Пьерантони.

— Шофера? — изумился Шпага.

— Вы дали ему какое-нибудь поручение?

— Нет. Отправил домой. Он должен заехать за мной после репетиции. Я как раз собирался ему звонить. Что с ним?

— Его убили, — сухо ответил Пьерантони.

— Кто? Почему? — прошептал Шпага, челюсть у него отвисла, черты лица исказились.

— Не имею ни малейшего понятия. Пока. Но, может, вы сумеете навести нас на след, синьор Шпага. Репетиция кончилась, да? Помощник начальника полиции Фоа — ваш друг, не так ли? Не согласитесь ли вы съездить к нему в Центральное управление? Он просил передать, что ждет вас.

Пьерантони подождал с полминуты, но понял, что страх буквально парализовал Шпагу, он даже не сообразил, о чем его просят.

— Если хотите, я поеду с вами, — предложил он, желая подбодрить Шпагу.

— Как все это произошло? Как? Где? — беспрестанно повторял Шпага, сидя рядом с Пьерантони в полицейской «альфе».

— На углу улицы Пальманова, это на южной окраине Милана. По всей вероятности, его несколько раз ударили по голове железными палками. Он стоял метрах в пятидесяти от «феррари», припаркованной возле бара.

Шпаге казалось, что он спит и ему снится страшный сон.

— На улице Пальманова? У моей машины?