Он глазел на то, как порхали над блюдом ее красивые пальцы с зажатыми в них столовыми приборами, и невольно представлял, как бы эти пальчики скользили по его груди, расстегивая пуговицы рубашки.

И не замечал даже, что сам, как дикарь, руками дербанит сочную рульку, облизывает пальцы.

Опомнившись, разозлился на себя. Скот какой! Хорошо, хоть квашеную капусту еще не начал руками хватать.

Бет, улыбаясь и не зная, что за мысли крутятся в его голове, с легким недоумением смотрела на него, что-то тихо говоря.

Дерил не слышал. Не понимал.

Слишком засмотрелся на ее нежные губки, которые она неосознанно облизнула. (Ад, персональный, сука, ад!)

Диксон осознал, что попался с разглядывании, как малолетка с косячком, и надо как-то выковыривать себя из этой двусмысленной ситуации, а то она точно решит, что он какой-то извращенец и свалит отсюда быстрее ветра.

Мотнув головой, убирая надоедливую челку с глаз (бля, надо было давно подстричься, зарос, как дикарь) и пытаясь найти в голове хоть какие-то приличные мысли, Дерил все-таки собрался и выдал гениальную фразу. Во всяком случае, именно такой она ему показалась.

— Хорошо, все как организовано у вас тут, походу за кошелек можно не переживать.

— О, конечно, — Бет с радостью подхватила разговор, — порядок, дисциплина, безопасное веселье для туристов и отсутствие даже карманников на празднике, это то чем мы баварцы можем похвастаться. Каждый Октоберфест выделяется наряд конной полиции для абсолютной безопасности, вон, кстати, пара офицеров.

— Лошади это круто, у меня на ферме в Джорджии есть пара аппалуз.

— Ого, это же просто круто, они такие умные и нежные создания. Аппалузы просто красавцы, наверное дорого за них отдали, да?

— Да не, не особо, случайно получилось.

— Случайно?! Как такое возможно, интересно?

— Да ничего особо интересного, хозяин их хотел на бойню сдать, после того как на ежегодной ярмарке кобыла ногу сильно повредила, а жеребец начал дичиться и перестал выходить без нее на шоу. Вот так и купил, третий год уже у меня.

Бет еще шире распахнула свои невероятные глаза, Диксон застыл, чувствуя, что вот прямо сейчас утонет и ни хрена не спасется. Никто его не вытащит. Ангелочек, блин. Она не ангелочек, она ведьма…

— Мистер Диксон, вы… вы просто святой человек! Взять на себя ответственность за животных, тем более таких… Я обожаю лошадей, очень люблю с ними заниматься. Вы знаете у нас есть в пригороде Мюнхена приют для лошадей, и я туда хожу чтобы помочь, в свободное время.

Диксон, все-таки выплыв на поверхность, помотал головой, залпом выдул третью кружку пива.

И она, видимо, сильно долбанула Дерилу по башке, потому что он, охреневая от собственной смелости, словно со стороны услышал свой хриплый внезапно голос:

— Хочешь пойдем туда вместе, оформим это все для твоей Доун, как очередную индивидуальную экскурсию?

Бет изумленно раскрыла свой очаровательный ротик, моментально отправив мысли Диксона в таком направлении, что его точно в аду будут ждать отдельная сковорода и личный черт.

— О, Боже, мистер Диксон, я не могу пользоваться вашей добротой. У вас ведь наверняка планы на эту неделю. Боюсь ваш брат будет недоволен, ведь вы снова без него проведете целый день.

— Мерл? Да ему похер, как я провожу отпуск, а себя он развлечет и самостоятельно, уж поверь, себе приключений на задницу он всегда сумеет найти.

Его голос был нереально хриплым, Дерил и сам не верил, что он вот так вот уговаривает девочку на свидание. А то, что это свидание, и ежу понятно.

И даже самому Диксону.

А Бетти?

Доун Лернер нравилось ставить мужчин на колени. Ей вообще нравилось доминировать. Ощущать свою власть над внутренним зверем, что живет в каждом.

В каждом мужчине.

Усмирять.

Смотреть в глаза и ловить осознание. Своей сути.

О! Это было наивысшим наслаждением! Лучше оргазма, которого она, кстати говоря, никогда не испытывала. По крайней мере, с мужчиной.

Этот американец…

Ей по работе приходилось часто общаться с американцами, Доун привыкла к их достаточно бесцеремонным манерам и громким голосам.

Главное, выдерживать дистанцию и улыбаться. Профессионализм всегда на первом месте. Она была профессионалом. Никогда не выходила за рамки. Это была серьезная жизненная позиция, позволяющая удерживаться на плаву в этом бешеном мире.