Лицо мужчины оставалось непроницаемо-бесстрастным, но Юта каким-то непостижимым образом могла ощутить, что толпа вокруг ему неприятна. И, помимо воли, она вспомнила, каким становилось лицо Корта, когда они оказывались среди большого скопления людей в Лиатрасе. Застывшим с каким-то безжизненным выражением, нарочито сосредоточенным и в то же время рассеянным, как будто он изо всех сил пытается отвлечься.

Одной рукой Корт продолжал обнимать казавшуюся абсолютно счастливой Леду. Другой — отгораживался от атлургов, медленно пробивая себе путь по коридору в сторону дома.

С тех пор, как они вошли в Утегат, он ни разу не посмотрел на Юту. Она ощущала холод, словно жидкий азот, разливающийся по внутренностям. Ей казалось, что кровь медленно застывает в жилах, а в желудке угнездился кусок льда.

— Юта, ты в порядке? — Мягкий вкрадчивый голос, прозвучавший над самым ухом, мог принадлежать только Гвирну.

— Да, просто устала, и эта толпа меня порядком нервирует.

— Не беспокойся, я тебя выведу.

Гвирн осторожно обхватил её за плечи и повёл к выходу вслед за атлургами, сопровождавшими Корта и Леду.

Его руки были тёплыми. И, прижатая к его боку, Юта немного успокоилась. Она почувствовала себя под защитой этого сильного властного человека, и обступившие со всех сторон атлурги постепенно перестали её беспокоить.

От усталости, жары и напряжения Юту начало клонить в сон. «Только бы дойти до кровати, — подумала она. — Только бы дойти».

***

Корт вошёл в Зал Кутх, когда Утегатол уже шёл полным ходом. У подножия Помоста Кангов полукругом выстроился Совет. Молчаливые члены Совета сурово и мудро взирали на толпу атлургов. Осветительные окошки были полностью открыты. Потоки света обливали золотом застывшие, будто песчаные изваяния, фигуры.

Перед ними, словно перед человеческими кулисами, стоял Гвирн. Сегодня на нём красовалась светло-песочная кофта, расшитая по рукавам и подолу золотой вязью. А прямую, как стрела, спину обтягивала бордовая, до пят, безрукавка. Вьющиеся, безупречно уложенные волосы Гвирна красиво лежали на плечах, а глаза сверкали, когда мужчина обращался к атлургам. Весь его вид словно был призван вести за собой, указывать, предводительствовать и направлять.

Корт остановился в стороне, решив не привлекать пока к себе внимания. Он накинул на голову капюшон неприметного серого балахона, слившись с тенями. Скрестив на груди руки, Корт слушал, как уверенный голос Гвирна разносится по Залу, ударяясь о куполообразный свод и ниспадая брызгами звонкого эхо.

— В связи с этим меня попросили донести до вас решение Совета. Оно не было простым, но на данный момент мы не видим иного выхода. С завтрашнего дня начнётся перепись населения. Мы учтём количество людей и состав каждого лурда*. Опираясь на эти данные, мы будем перераспределять воду и продовольствие. Выдавать тем, кому они нужнее, а излишки забирать в специально организованные хранилища.

— То есть будете решать, у кого сколько отнять! — выкрикнули из задних рядов.

Атлурги заволновались.

— И с какой стати мы должны отдавать то, что собрали для себя? Мы и так каждую неделю сдаём норму. Но уж что остаётся — так то наше! А теперь должны отдавать всё? И ждать, что кто-то решит, сколько воды и продуктов мы получим?!

— Да и кто будет решать, кому сколько выдать? И по каким критериям? У меня в семье два старика. Это как будет считаться: нам должны выдавать больше или меньше, чем на взрослого мужчину? Или, может, вы решите, что стариков вообще кормить не надо?

Гвирн поднял руки, призывая к порядку. Он продолжал сохранять видимость спокойствия, хоть Корт и подозревал, что это даётся ему нелегко.

— Такого никто не говорил. — Гвирну пришлось повысить голос, чтобы пробиться через шум толпы — атлурги не утихали. — Критерии будут выработаны в процессе. Такие вопросы требуют детального рассмотрения. Мы будем выносить решения по каждому лурду отдельно.

Послушайте, я понимаю, что это непросто. Но вам всем прекрасно известно, что у нас сильнейший за последние десятилетия продовольственный кризис. Поголовье коз уменьшилось в полтора раза за два года. Из-за этого не хватает удобрений для полей. Нет удобрений — плохо вызревают водоносные растения. Нет воды, нечем поливать поля и поить коз. Нечем поить и кормить коз — нет молока. Из-за нехватки молока нам приходится увеличивать расход воды на душу населения. Воды, которой и так не хватает.

Это замкнутый круг. И нам не выбраться из него, если не принять какие-то меры. Трудные времена требуют трудных решений. Наши методы могут показаться радикальными, но они позволят народу пережить сложный период, избежать человеческих жертв.

Слова Гвирна звучали мудро и даже как-то возвышенно. При взгляде на него сразу начинало казаться, что народу явился спаситель, который выведет их из кризиса. Да, Гвирн всегда умел красиво говорить. «Трудные времена требуют трудных решений», — так говорили и Корту, когда предлагали убить Туррага, законного Канга Утегата. И вот Туррага не стало, а проблемы только нарастают.