Двое сидящих за столом людей в отлично сшитых костюмах смотрели на вошедших недружелюбно. — Вот гости мои, — сказал хозяин, показывая на них рукой. — Члены правления акционерного общества «Хлебопродукт». С кем честь изволим иметь? — Угрозыск! — сказал рослый в коричневом костюме, и укладка на его голове заколебалась. Климов узнал Таниного воздыхателя.

Клыч зорко оглядывал сидевших и хозяина.

Раз представляться не надо, такой вопросик, — сказал он. — Вы с московским поездом приехали?

С московским, — подтвердил низенький мужчина рядом с завитым,

Вы народ торговый, Шварца знаете?

Отчего же не знать, одним поездом ехали, — сказал завитой.

С кем он ехал, не помните?

Служащий у него в магазине. Федуленко, сопровождал. А что, случилось что-нибудь? — спросил низенький, с интересом приглядываясь к сыщикам. — Иначе чего бы вы этим интересовались?

— Вы их в вагоне видели? — не отвечая, расспрашивал Клыч. Климов, не отрываясь, смотрел на завитого, и тот повернул свое остроносое решительное лицо к нему и тоже смотрел враждебно и вызывающе.

Мы в другом вагоне ехали, — отвечал низенький, оглядывая Клыча и, видимо, оценивая его. — Федуленко раз прошел по нашему вагону, потом мы их не встречали.

А в Клебани они не сходили?

— Здесь, кроме нас, по-моему, никто не сходил.

— Ваши документы, пожалуйста! — Клыч протянул руку.

Оба вынули документы и подали ему. Климов отошел в угол к божнице, оглядывая старорусское убранство комнаты. К нему медленно приблизился завитой.

Добились своего? — спросил он свистящим шепотом.

Чего именно? — повернулся к нему Климов.

У стола негромко разговаривали хозяин, низенький и Клыч.

Таня ушла. А куда?

Куда? — спросил ошеломленный Климов.

Пошла благодетельствовать. К этой Клембовской. Чтобы та втянула ее в свои авантюры.

У Климова кругом пошла голова. Ушла, ушла все-таки от этих.

Какие такие авантюры у Клембовской? — спросил он, чтобы только что-нибудь ответить.

Она авантюристка, — злобно шептал завитой, обдавая его запахом вина. — И ее видят в самых гнусных притонах… Чего вы, собственно, добились, уважаемый товарищ?

Витя, — окликнул своего помощника Клыч, — идем.

Они спускались по лестнице, а в Климове все пело: ушла! Они шагали по улице, их сопровождали ребятишки, пылал закат, окрашивая в алое и накаляя стекла, а Климов был хмельной: «Ушла! — звенело у него в ушах. — Ушла!»

На станции Потапыч что-то рассказывал Клычу о переговорах с москвичами. — Климов! — приказал Клыч. — Узнай точно о поездах: будут ли еще сегодня? Были ли? И в какую сторону? Когда будут завтра?

Климов очнулся. У Клыча ввалились щеки, проступила серая щетина. Стас стискивал зубы. День догорал, а удачи не было.

Он быстро все разузнал у железнодорожников. Поездов сегодня не будет. Если только нанесет какой-нибудь шалый южный. Иногда так бывает. Завтра московский поезд в одиннадцать, а перед ним рабочий поезд до Андреевского в девять сорок пять.

Клыч уже сидел на дрезине, рядом с ним светлела легкая, почти пуховая шевелюра Стаса. Потапыч о чем-то беседовал с мотористом. Было еще светло, но солнце уже догорало за лесом, сумерки таились где-то за горизонтом. Климов пошел было к дрезине, но опять вспомнил про следы и повернул к путям. Все-таки странная эта была коляска. Почему она доехала только до рельсов? Не переехала их, да и не смогла бы в этом месте, не взгромоздилась бы на такую крутизну… Он вновь прошел до самого поворота проселка в лес, рубчатые шины хорошо отпечатались па ослизлом краю лужи. Он втянул ноздрями ночной воздух. Оглянулся на дрезину. Клыч и Стас смотрели на него. Он махнул им рукой. Клыч сказал несколько слов Потапычу и спрыгнул, за ним спрыгнул Стас. Они быстро прошли через пути и через минуту стояли перед ним.

— Что? — спросил Стас.

Климов молча показал им двойной след шин на грязи и повел к полотну железной дороги. Снова показал им од-печаток шин на влажном боку взлобка у насыпи. Они долго стояли, разглядывая следы. — А на той стороне путей? — Там нет, — сказал Климов. — Вот я голову и ломаю: след свежий. Обязательно сегодняшний. Значит, подъехали к самой линии, а потом повернули и обратно? Это для форсу, что ли? Клыч быстро пошел к лесу. Стас помчался к станционному строению. Климов ждал. Вернулся Клыч.

— Если бы поезд стоял на этом пути, то коляска могла оказаться почти рядом. В двух шагах от него, внизу.

Подошел Стас, ведя железнодорожника.

На каком пути стоял московский поезд? — спросил Клыч.

На этом самом, где мы стоим.

Так… А на коляске к станции кто-нибудь подъезжал, когда московский здесь стоял?

Кому же подъезжать? У нас и у мельника коляски нет. У нас в Клебани народ небогатый, знаете.

А в деревнях есть коляски на дутых шинах?

В селах? Может, и есть. У нас по уезду торговые села. Возницыно вот или другие…