А через пять минут мы поняли, что к болоту бежали зря. Похоже водитель прекрасно понимал слабые стороны своей машины, да и хорошо видел с высоты куда его заманивают. Так что на зыбкую почву не пошел, а попробовал обойти болотце и редкий лес. А мы и вылезти из чащи не могли, опасаясь попасть под огонь пулемета.

И тут я уже разозлился. Сначала рыкнул Инне:

— А ну побежала вперед и через железнодорожные пути! Там совсем густой лес.

— А ты? — неохотно кивнув, все-таки спросила Инна.

— А я его выведу к высокой насыпи. Там песок, и не факт, что он сможет по нему подниматься. Вес у него великоват.

Так и получилось. Когда я добежал до насыпи, то резко бросился вперед, отметив как в нескольких метрах от меня взлетели фонтанчики от пуль, и тут же скрылся с другой стороны железной дороги. Сидеть там не стал, потому что уже видел макушку механизма, которая качаясь из стороны в сторону, приближалась с той стороны насыпи.

А вот затем раздался грохот, и я кинулся обратно, через несколько секунд любуясь как внизу возится эта машина, пытаясь перевернуться на «живот», ну или переднюю часть. И она, похоже, вскоре сумеет подняться на ноги, отталкиваясь руками.

Я тут же спустился вниз и прикинув, где меня рукам этого стального монстра не достать, сел на шею механизма и уставился в злое лицо какой-то конопатой девчонки, которая дергая рычаги пыталась поднять свою махину. Я не долго думая скинул куртку и закрыл смотровое окно, на котором заметил пару сколов от моих пуль. Затем обвязал голову монстра длинным шнурком из своих запасов. И подоткнул со всех сторон.

И тут эта тварь все-таки ухитрилась перевернуть машину, упереться руками в землю и быстро подняться в вертикальное положение. Но видеть она ничего не могла, а только принялась вращаться на месте. Вот сделала шаг, другой, а затем огромная стопа машины попала на песчаный склон и вся махина снова рухнула. Я еле успел спрыгнуть в последний момент, чтобы не стать лепешкой.

Настала минута тишины, я приблизился к голове машины и постучал в стекло рукояткой револьвера. Затем сказал на латыни:

— Быстро открыла дверь и вылезла! Иначе обольем маслом и подожжем.

— Хорошо, — донесся приглушенный ответ на той же, только плохой латыни. — Но я подданная Лондонского королевства.

— Вылезай! Подданная… — хмыкнул я. — Тебе уже без разницы, если не хочешь стать жареной.

На задней стороне головы механизма заскрипел запор, откинулась дверка, и я не сильно джентльменствуя выдернул изнутри девчонку, которой на вид было лет пятнадцать от силы. Весьма, кстати, симпатичную, но я на это внимания не обратил, потому что она и вправду какая-то мелковатая.

Тут и Инна подбежала, быстро ощупала пленную, заметив, что я задумался, стоит ли обыскивать, и принялась связывать, проворчав:

— Ты здорово придумал, что привел этого монстра к железной дороге. Представляешь, сколько за такой трофей нам отсыпят? И девка важная…

Довольная подруга показала мне дворянский перстень девчонки и пояснила:

— Герцогская дочка. А это отличный выкуп, и уже именно тебе, а не нашему царству.

Мы привели пленную к нашим солдатам, которые наблюдали наш бой, а скорее уж игру в прятки с механизмом, сидя в дальней роще. Затем построившись в колонну двинулись к ближайшей станции.

По пути мы допросили пленную и выяснили, что Лондонское королевство, как часто и раньше такое проворачивало, послало помощь османам, в том числе и этот новый экспериментальный механизм. Подлым лондонцам стало известно, что война вроде как заканчивается, и они отправили машину размяться. Поучаствовать в бою. А эта дочь герцога курировала проект и сама желала управлять своим стальным монстром. Но вот… увлеклась.

Уже вечером в Тмутаракани нас обрадовали, что подписан мир. А я в свою очередь обрадовал начальство, что рабочего бронепоезда уже считай что и нет. По крайней мере без серьезного ремонта. Но надо отправить поезд с краном погрузить трофейный невиданный механизм.

Мы отдыхали, сидя прямо на земле в скверике около главного штаба союзных войск, и Инна размышляла вслух.

— За механизм неизвестной ранее конструкции нам дадут хорошую премию. Если бы мы действовали как дружина, в составе регулярных войск, то вообще получили бы половину от оценочной стоимости. Но в данном случае, как офицерам войск царства, отдадут только десятую часть.

— Хорошо, — кивнул я. — Надо будет и солдатам часть премии выдать. Отрядом воевали.

— Это да. Принято часть раздать, — кивнула моя девушка. — Но вот с пленной… Там совсем другая история. Она из владетельного рода, и ты можешь потребовать её себе. И уже сам возвращать в семью за выкуп. Или не возвращать.

Но последних словах Инна как-то раздраженно зыркнула на меня и всё-таки несколько секунд подумав спросила:

— Так что? Что решил с ней делать?

— А чего ты заводишься? — улыбнулся я.

— Просто она нас час гоняла, чуть не прибила… А ты так на нее смотрел. Вот я и подумала…

— Что себе оставлю? — уже откровенно развеселился я, бросив очередной взгляд на также сердито смотревшую на меня связанную пленную. — Нет… Не оставлю… Больно она старая.

— Что? — не поняла Инна.