– Это еще почему? – я обработала ножницы спиртом и замерла, глядя на него.

– Потому что вы не особо похожи на любовницу князя.

– Ах, ну конечно… - иронически произнесла я, поднося расческу к его бороде. – Князья любят совершенно других женщин… Что ж, вы могли сказать ему, что у вас особенные предпочтения.

– Зачем я должен что-то говорить ему? – в голосе Давида появилась легкая хрипотца. – Я всегда имел безупречный вкус. В вашем случае это тому доказательство.

Все это конечно было волнительно, но я решила промолчать. Пусть думает, что мне все равно.

Борода князя не требовала какого-то особого ухода, поэтому мне хватило десяти минут, чтобы придать ей аккуратный вид. Капнув на ладони масла, я осторожно, мягко касаясь лица Давида, нанесла его на бороду, и это выглядело чувственной лаской, а не уходом после процедуры.

– Ваши руки… - тихо начал князь, но его прервали.

– Давид, к тебе приехал Мамука. Какие-то вести из Петербурга.

Я с любопытством посмотрела на пожилую женщину, одетую в красивое платье,туго стянутое по талии бархатным поясом. Она была немолода, но высокий рост, статность и гордая осанка скрадывали немалые годы. Глаза незнакомки были такими же пронзительными, как у Давида. Интересно, кто это?

– Иду, - князь поднялся, снимая простынь. Он посмотрел на меня и тихо сказал: - Благодарю вас, Елена Федоровна. У вас золотые руки.

Я ничего не ответила, ощущая на себе буравящий взгляд незнакомки. Холод, идущий от нее, был настолько ощутим, что хотелось поежиться.

Давид ушел, а она приблизилась ко мне и медленно обошла по кругу. Когда мы оказались напротив друг друга, женщина протянула мне кошель и сказала:

– Вот. Здесь оплата ваших услуг. Можете не пересчитывать, мы вас точно не обидели.

– Спасибо, - я взяла кошель, чувствуя, что это еще не все и, конечно же, не ошиблась.

– Наверное, мне еще нужно заплатить за то, что вы обслужили моего правнука? Сейчас я прикажу, чтобы принесли деньги.

– Не стоит. Это был мой подарок его сиятельству, - я кивнула Прошке, чтобы тот собрал инструменты. – Я потратила на князя всего лишь пару минут.

– Ой, ли? – язвительно поинтересовалась незнакомка. – Только вот мне почему-то кажется, что ваше знакомство длится не пару минут… Вы прикасались к моему Давиду так, словно между вами есть близость…

– Вы ошибаетесь, - я не собиралась слушать ее домыслы, тем более уже было понятно, чем они закончатся. – Прошу прощения, но мне пора. Еще раз благодарю за приглашение в ваш дом.

– Послушай, наглая девица, - она схватила меня за руку и резко дернула. – Я прожила уже больше века и уж поверь, могу понять, когда мужчина желает женщину. Но спешу предупредить тебя: Давида таким, как ты, не видать. Даже в виде любовника.

– Не для вашего Давида мой ландыш цвел, не под ним и завянет, - от злости у меня даже челюсть свело. – Не нужен мне мамкин пирожок. Прощайте.

Я вырвала руку из ее цепких пальцев, и мы с Прошкой вышли из прачечной.

________________________

* киндзмари - грузинский соус к рыбе

НАШ ДАВА

Минодора, нахохлившись, сидела в экипаже и пыталась сфокусировать взгляд хоть на чем-нибудь. Но пока ей это плохо удавалось. Матушка что-то причитала, расположившись напротив, и от этих горестных стенаний у девушки начинала раскалываться голова.

– Да хватит уже! Будто преставился кто-то, ей Богу… - проворчала Минодора, заплетающимся языком. – Чего убиваться-то так?

– Молчи! Молчи, бесстыжая! – всхлипнула Степанида Пантелеймоновна. – Так опозорить! Уму непостижимо! Всё! Не быть свадьбе! Что я Василию Гавриловичу скажу?! Он ведь хороших вестей ждет!

– Скажите, что отказался жених… что ж его, силком под венец тащить? – Минодора икнула и растянула губы в довольной улыбке. – Пущай другую невесту ищут… А мы пока и без кавалеров обойдемся… Не велика потеря!

– Ежели батюшка узнает, что ты устроила, то так осерчает, что никого не помилует! Ни тебя, ни меня! – купчиха снова залилась горючими слезами. – Натворила дел! А расхлебывать кто будет? Я?!

– Нечего было мне этого Павлушу подсовывать! – зло воскликнула девушка, обмахиваясь веером. – Сказала: не люб он мне! Не пойду и все тут! И за других не силуйте! Мучители!

Степанида Пантелеймоновна охнула, хватаясь за сердце уже который раз за день.

– Ничего, батюшка с тобой поговорит, как приедет! Только ко мне за помощью не беги! Я и бровью не поведу!