– Тогда хватит разговоров. И вперед, за обновами! – я подтолкнула их к двери. – Нам еще к портнихе нужно зайти.

Хозяин обувной лавки явно был удивлен происходящим, но молча, подыскал Прошке и Машутке подходящую по размеру обувь. Когда я уже расплатилась с ним, он не выдержал и спросил:

– Прошу прощения, вы родственница нашего цирюльника?

– Да, Тимофея Яковлевича, - подтвердила я.

– Передавайте ему мое почтение. Как он поживает? Не хворает ли? Давно я его не видел… Мы в одном месте частенько встречались раньше… - похоже, мужчина говорил об игральном заведении.

– Нет, не хворает. И не играет, - я не привыкла ходить вокруг да около. – Работает Яковлевич, ему дурью маяться некогда. Всего доброго.

Я кивнула детям, чтобы они шли на выход и сама пошла следом, слыша, как хозяин ворчит мне в спину:

– Истинно говорят, что девка эта цирюльника в черном теле держит… Не приведи Господь такую напасть себе на шею посадить… Взвоешь!

Но мне было совершенно не обидно. Вот пусть так и думают. Нечего мне дядюшку с пути истинного сбивать.

Всю дорогу к доходному дому, где арендовала квартиру портниха, дети, не отрываясь, глазели на свои ботинки. Для них это был настоящий праздник, а я была счастлива, что смогла подарить им такие эмоции. А сколько еще предстояло сделать! Но это лишь подзадоривало меня. Кстати, адрес портнихи мне дал Тимофей Яковлевич. Она шила хорошо, брала недорого: в общем, то, что нужно в нашем случае.

Доходный дом находился рядом с салоном Жюля, возле которого стояли дорогие экипажи. Красивая витрина, шикарная вывеска, у дверей зазывала в красивой ливрее… Да уж, по сравнению с парикмахерской Волковых – это небо и земля. Тогда что ему неймется? Мне до такого уровня еще столько идти, что ноги до колен сотрутся!

Мы завернули во двор, и я обратилась к Прошке:

– Смотри за Машуткой. Я быстро.

– Глаз не спущу, - пообещал мальчишка. – Еленочка Федоровна, вы ж меня знаете!

Я поднялась на второй этаж, нашла дверь под номером четыре и постучала. Мне открыла угловатая женщина лет сорока с узким, немного отрешенным лицом. Она ничего не спросила, а сразу пригласила войти, видимо, к ней ходили только клиенты.

Звали портниху Клавдия Прокопьевна, что очень не вязалось с ее внешностью. Казалось, такое имя должна носить пышная и дородная женщина с румянцем на всю щеку. Она внимательно выслушала меня и пообещала прийти к нам завтра поутру, чтобы снять мерки и обсудить детали.

Вот теперь я была довольна полностью. Мои идеи начинали воплощаться в жизнь, что не могло не радовать.

Гневные крики Прошки и испуганный визг Машутки я услышала сразу, как только покинула квартиру портнихи. Мое сердце сделало кульбит, руки затряслись, а ноги просто понесли меня вниз по скользкой лестнице.

Трое мальчишек, крупнее Прошки напали на моих беззащитных ребят. Двое колотили мальчишку, который отчаянно отбивался, а третий остервенело рвал платье на ревущей Машутке.

Недолго думая, я схватила его за шиворот и припечатала лбом об стену. Хулиган взвыл, схватился за нос и вдруг жалобно заплакал, растирая по лицу кровь.

Второму я вывернула руку, повалила на землю, после чего надавала затрещин открытой ладонью. Мне хотелось выбить из его башки остатки мозгов, но я сдержалась, не в силах больше выносить испускаемый им вой. С третьим Прошка справился сам, смачно приложив кулаком под глаз.

– Это кто такие? – переведя дыхание, поинтересовалась я. – Чего им надо было?

Машутка подбежала ко мне, и пришлось взять ее на руки, чтобы успокоить. Девочка дрожала, из царапин, оставленных малолетним гадом выступала кровь. Только сейчас я заметила, что напавшие на них мальчишки были хорошо одеты, а их золотистые волосы, словно кто-то завил щипцами. Уж очень подозрительная у этих причесок была форма.

– Так это сынки Жюля, - шмыгнул разбитым носом Прошка, замахиваясь на орущего от боли мальчишку. – Они на Машутку напали! Кричали: «Попрошайка платье на помойке нашла! Попрошайка на пятак, получи от нас тумак!».

– Да ты что? – у меня внутри все клокотало от гнева. Девочкины горячие, по-детски горькие слезы обжигали шею. – А ну, пойдем!

Я передала Машутку Прошке, а сама схватила того, что был ближе, и поволокла из двора на улицу. Он и не пытался сопротивляться, моментально превратившись из «героя» в ноющего обрюзгшего увальня. Двое остальных семенили следом, не решаясь приблизиться.

Подойдя к салону, я так посмотрела на зазывалу, что тот практически отскочил в сторону. Толкнув стеклянную дверь, я заволокла хулигана прямо в зал, где вкусно пахло духами, шли неспешные разговоры, а из кухни доносился аромат кофе. Моментально воцарилась тишина.

Жюль, щебетавший над клиентом, изумленно уставился на меня, потом его взгляд переместился на сына и, бросив ножницы, он бросился к нему.

– Mon cheri!* - тонким голосом воскликнул он. – Что случилось?! Кто посмел это сделать с тобой?!